Вратарь 3
Шрифт:
То, за чем мы сюда явились, находилось в самом конце залы. Аккурат за всеми сложенными доспехами. Для меня оставалось загадкой, почему после всего, столь ценные артефакты остаются незащищенными. Конечно, никто кроме Инструкторов сюда и проникнуть не мог. Ну а вот, случись, что им окажется недоброжелатель (у нас за последнее время чего только не происходило), что тогда?
Задавать риторические вопросы я не стал. Некому, да и незачем. Лишь махнул рукой явно перетрусившему Теру и направился к той самой, дальней стене, с выемками. Здесь, бережно оставленные, лежали они – Сердца.
Как
Тер по моему наущению подошел к одному из Сердец, хотя в руки брать его не собирался. Пришлось самому вложить артефакт ему в ладони.
– Что ты скажешь об этом?
– Это Сердце.
– Цербер тебя дери, вижу, что не печень. Ты можешь что-нибудь рассказать о нем?
– Могу. По сути, это самый мощнейший источник энергии, который существует во Вселенной. Сердце легко заполняется пылью и при необходимости выступает распределительным центром для ее использования. Единственный его минус – при такой высокой энергоемкости, оно достаточно уязвимо.
– Поэтому оболочка в районе Сердца уплотнена. Это я знаю. Что еще?
– Есть теория, что Сердца делали путем соединения самых больших вентерских кристаллов. Говоря проще – инструмент для переработки пыли сделан из пыли. Весело, не правда ли? – в голосе Тера мелькнули задорные нотки. И тут же исчезли. – Но доподлинно сказать мы ничего не можем. Технология изготовления Сердец утрачена.
– Это я знаю. Их конечное число. Часть Сердец деформируется, другая теряется после нападений, поэтому с каждым тысячелетием Вратарей становится все меньше.
– Если грубо, то да, – согласился Тер.
– А что будет, если извлечь энергию из полностью заряженного Сердца?
– Что значит извлечь?
– Преобразовать, направить на нечто другое.
– Я не совсем понимаю, каким образом ты хочешь это сделать.
– Скажем так, теоретически, есть артефактный станок, заточенный под определенную технологию. Проблема в том, что об этой технологии мы как раз ничего не знаем.
– Экспериментировать подобным кощунственно. Ведь Сердца – это чья-то потенциальная жизнь.
– Ты видишь здесь кого-то еще? – поинтересовался я. – Хоть одного претендента на это богатство? И я тоже. Расскажу тебе по секрету, Сердца будут лежать здесь, пока не покроются полностью пылью и прахом. И даже тогда они никому не пригодятся. Понимаешь?
– Да.
– А я, если память мне не изменяет, твой новый непосредственный начальник. И от меня зависит, каково будет твое дальнейшее существование. Смекаешь?
– Определенно, – сдался Тер. – Так
– Ты говоришь, что Сердца, возможно, делают из вентерских кристаллов. Мне же нужна обратная процедура. Чтобы из Сердца ты сделал самый большой вентерский кристалл. Усек?
Молчаливый кивок был мне ответом. Я сгреб несколько Сердец и протянул Теру.
– Убирай, убирай в инвентарь. И если ты попадешься, я скажу, что понятия не имею, чем ты занимался. Да не бойся, я все согласую попозже. Просто прямо сейчас на это нет времени.
Вот интересно, удался ли мой маневр, не будь Седьмой удачливым сукиным сыном и героем войны? И неважно, что в последней мы сливали. С другой стороны, какая война, такие и герои. Суть в ином – Тер пришел с предубеждением, что его новый начальник довольно умный и рассудительный тип, раз у него все раньше получалось. Что ж, если повезет, он не разубедится в этом. Хорошо, не так скоро разубедится. Но пока, по исходящим эманациям, я понял – дело на мази.
– И сколько у меня времени на это все? – спросил наконец Тер.
– Пока червоточина не откроется окончательно.
Глава 2
Для качественной работы персонала требуется самая малость – хороший коллектив, стабильная зарплата и, собственно, необходимые условия для этой работы. Вратари шагнули дальше самых смелых социалистических режимов (какую муть я только раньше не читал).
Про хороший коллектив и говорить не приходится. С нашей приглушенной эмоциональностью, мы друг друга не раздражали (Агонетет не в счет). Зарплату никому платить не надо. Трудимся за идею и пыль. И даже с последним пунктом все вышло как нельзя лучше.
С легкой руки Ворчуна и не без помощи Арея моей команде выделили дальнюю заброшенную башню. Раньше ее использовали как склад. Собственно, и сейчас здесь находилась куча хлама. Просто к ним добавились существа Инструктора Седьмого. Звучит неплохо. Хоть табличку вешай.
Конечно, выделению помещения поспособствовал Арей. При этом Ворчун руководствовался не только своей нелюбовью к наглому выскочке, которого нужно отправить подальше, но и нежеланием лицезреть лагерь отступников в замке. А теперь все были довольны. Агонетет считал, что если проблемы не видно, ее нет. Я же получил уединенное место для своих темных дел. И это не шутка. С точки зрения нормальных Вратарей, то, что собиралось здесь свершаться, попадало под несколько статей уголовного кодекса Братьев, с конфискацией пыли из оболочек и развоплощению без права реабилитации.
– Вот здесь ты будешь работать, – сказал я Теру, когда мы поднялись на самый верх. – Это Рунд, если тебе что-нибудь будет нужно, он достанет. Или сообщит мне, и тогда достану я.
Я до сих пор опасался, что Брат даст обратный ход. Все-таки мой приказ – прямая угроза его существованию. Конечно, если кто узнает. Но стоило Теру увидеть артефактные инструменты (предложение Балора о том, что не все стоит показывать Старшим, было мудрым), как Брат поплыл. Все-таки слишком хорошо сохранился в нем дух артефактора, который он еще даже не осознавал из-за заблокированной матрицы.