Вратарь 3
Шрифт:
После завершения рисунка я достаю садовую стальную лопатку. Я вылечил сына кузнеца отваром из прыгающих бобов, а тот в ответ сделал мне удобный инструмент. Разве что чересчур наточил. Я уже два раза об нее резался. Отгоняю дурные мысли и тихонечко поддеваю цветок. Теперь в моих руках целое богатство. Не терпится поскорее добраться до моего сада в долине и сделать первый экстракт. Я оступаюсь и буквально тыкаюсь носом в цветок, ощущая сладостный запах пыльцы. Такой дурманящий, расслабляющий мышцы.
В следующее мгновение мое тело летит с высокого плато. Я приземляюсь
Не успеваю подумать, как сверху летит несколько мелких камешков. А вместе с ними и та самая треклятая лопатка. Я вижу ее, потому что она направляется, словно специально целясь своим острым концом в мою голову. Нет, не надо было все-таки спасать сына кузнеца…
Уровень развития: 26.
Я молчу, стоя перед разъяренной толпой. Я высокий маяк посреди бушующего океана. Могучий Арей, герой и подлец, полубог и царь. Люди беснуются, кричат, но боятся меня. Великого воина, истинного спартанца. Македоняне охотились на меня две недели. Преследовали, гибли, но заставили опустошить всю ману, использовать все лики, применить все заряды.
Мы находимся на перепутье. Я кошусь на герму, у основания которой навалены булыжники. Как некстати они здесь. Путь закончен. До Спарты остался всего полтора дня пути, но я не успел. Что ж, когда-нибудь это должно было случиться.
Первым догадывается бородач у столба. Он поднимает камень, смотрит на него, точно сомневаясь, и бросает. Благодаря опыту, дарованому многолетним существованием среди обывателей, я легко уворачиваюсь. Но вместо одного камня, теперь летят три. Вместо трех – десятки.
Они режут кожу острыми краями, ломают хрупкие кости на лице, заставляют правую руку повиснуть плетью. Пытаясь прикрыться, я сначала падаю на одно колено, потом на второе. Последнее, что вижу – здоровенный булыжник на уровне глаз. И темнота.
Уровень развития: 27.
Крик дозорного обрывается слишком быстро и тишина вновь растекается по Карманитской пустыне. Я пробегаю мимо панциря, успев схватить лишь щит и копье, и выбираясь наружу. От восьмидесятитысячного войска осталось не больше трети. Отсутствие воды и еды оказалось намного страшнее предательства союзников. К тому же коварные персы до сих пор избегали прямой битвы. Но не теперь.
Ко мне мчатся катафракты. Конница, закованная с ног до головы в броню. Силой данной Богами, я подскакиваю к сложенным пилумам и один за одним метаю их во врагов. Я купаюсь в восхищенных взглядах легионеров. До неприятеля не менее двухсот метров, но каждый пилум нашел цель. Девять всадников падают на остывающий вечерний песок пустыни, поднимая клубы пыли. Все, на кого хватило зарядов.
Катафракты смыкаются, но не останавливаются, устремляясь к нашей центурии. Я накидываю защитные чары, беру копье и только теперь вижу – Ищущие. Двое из персов Ищущие. С неизвестными мне направлениями
Конница проносится, игнорируя выставленные копья. Я вижу то, что неподвластно взорам обывателями. Вздымающуюся землю, из которой вырываются сотник мелких шипов. Легионеры в первых рядах гибнут сразу. Меня спасают лишь защитные чары. Но когда и они кончаются, серебряной тенью мелькает меч Ищущего.
Вдалеке, уже в чернеющей ночи, я слышу последние слова в этом мире. И они на латинском: «Императора убили!».
Уровень развития: 28.
– Как их много, отец, – замечает испуганный сын. – Это сарматы?
– Гунны, – отвечаю я, помрачнев.
Короткого взгляда хватает, чтобы мужики поняли мой молчаливый приказ. Они скрываются в хижинах. Но не из-за страха. Скоро каждый из них возвращается с оружием наперевес.
И вместе с тем у нас нет шансов. Всадники уже покрыли весь холм и с каждым новым мгновением их становится все больше. Среди надвигающейся орды я рассматриваю пятерых Ищущих. Но особого внимания заслуживают лишь двое во главе воинства. Беловолосый с надменным лицом, непохожий на прочих гуннов, и коренастый кочевник с длинными черными волосами и бородой.
– Склонись перед великий полководец всей мир, – говорит один из сопровождающих обывателей на корявом германском.
Я молчу, хмуро переводя взгляд с беловолосого на черного. Последний усмехается и добавляет на моем родном языке. Чисто, без всякого акцента.
– Я Эцтель, вождь всех гуннов. Склонись или лишишься головы, Ищущий.
Я встаю на колено, опустив взгляд к сапогам предводителя. За века жизни можно научиться быть смиренным. Какой толк с гордости, если от нее пострадают другие?
– Мы идем на запад. Моим воинам нужны лошади и еда. Они у вас есть. Отдадите и никто вас не тронет.
Ищущий повелительно смотрит на меня, но я не отвожу глаз. Где бы мы были, если бы отдавали каждому проходящему отряду все, что ему требуется. И да, пусть я не видел войска больше, но все перечисленное нужно нам не меньше, чем пришлым.
– Могучий Эцтель, если я отдам лошадей, как мы засеем поля весной? Если я впущу вас в амбар, как мы переживем зиму?
– Мертвым не нужны ни лошади, ни еда, Ищущий, – замечает беловолосый.
– Тем, кто обращается в пыль, тоже, – отвечаю я, доставая из инвентаря меч.
Почему-то мой ответ веселит беловолосого. Он смеется и что-то шепчет низкорослому гунну. Тот хмуро качает головой, но по всему видно, что из двух этих Ищущих Эцтель не самый главный.
– Хорошо, – говорит он и кивает на беловолосого, – если ты победишь Мороса, мы уйдем. А твои обыватели будут жить. Если проиграешь, мы заберем все.
Его спутник, не дожидаясь ответа, мгновенно соскакивает с лошади. Он прав, выбора у меня особого нет. Поэтому наши мечи поют песню жизни, ноги танцуют танец смерти, сотни и сотни глаз следят за каждым движением. Сначала мы сражаемся как обычные люди, опираясь исключительно на опыт и мастерство. Потом в ход начинает идти магия, следом навыки.