Вразумитель вождей. Жизнь и подвиги Преподобного Сергия Радонежского
Шрифт:
— Видно, старец сей предсказал князю Дмитрию победу. Получается, не зря митрополит Алексий перенёс свою кафедру из Владимира в Москву, видать, Москве предначертано главенство над княжествами русскими. Лучше отложу я наше выступление, тем и народ свой сохраню. Всё равно сражение их теперь неизбежно, Мамай будет воевать и без нас, он слишком самоуверен. А гонца к Ягайло я всё-таки пошлю, надобно предупредить его о пророчестве старца, может быть, он тоже остановится и не пойдёт на подмогу Мамаю.
Месяц сентябрь, день пятый
Ночной
Русское войско расположилось лагерем на Березуе. В центре был разбит шатёр великого князя Дмитрия, вокруг него-шатры князей и воевод. Повсюду стояли телеги и кони, лежало оружие; прямо на земле или на повозках, укрывшись, чем пришлось, спали дружинники и ополченцы, между ними ходили стражники. Давно стемнело. Кое-где горели костры, свет от них красными бликами ложился на лица спящих воинов. Князь Дмитрий и Боброк, оба без доспехов, объезжали стан, за ними следовали семь вооружённых дружинников. Князь внимательно смотрел по сторонам, лицо его становилось всё печальнее.
— Страшно мне, Дмитрий Михайлович, — тихо произнёс князь.
— Что так, княже?
— Посмотри вокруг, что ты видишь?
Боброк посмотрел по сторонам.
— Вижу воинов, спокойно спящих, несмотря на то, что скоро их ожидает великая сеча.
— Вот-вот, великая сеча. Только мне видится, что сеча уж была, и спят они спокойно потому, что уже никогда не проснутся. Ужас меня одолевает. — Князь замолчал, понурив голову. — Сколько здоровых, сильных мужей не вернутся к своим матерям, жёнам, детям. Сколько семей осиротеет на Руси. И кто дал мне право решать судьбы этих людей?
Опять замолчали, глядя на лагерь. Тишину нарушил Боброк.
— В войске есть дружины, в них наши служивые люди, это их работа. Но много более в войске ополченцев. Пришли они добровольно и бескорыстно из всех земель русских, и движет ими неведомая сила.
— Неведомая сила, говоришь? Есть такая сила, которая заставила их покинуть родные места, покинуть семьи и встать на защиту своей Родины, своей веры, своих детей и их будущего? Силу эту вселил в них Господь, дав им землю, веру в свои силы, в добро и справедливость. Для жизни Господь дал всем людям землю, а мы с тобой, выполняя Его волю, разрешаем пользоваться этой землёй только тем, кто работает на ней на благо всех людей наших. Потому и пришли сюда к нам добровольцы. Они готовы вместе с дружинниками положить свои головы, спасая землю общую, которую дал им Господь, и правителя, который их защищает.
— Но иногда землёй пользуются и те, кто не желает служить отечеству?
— Бывает и такое. Но тогда мы берём обратно выделенную им землю. Мы поступаем справедливо, забирая землю у всяких нечестивцев, которые перестали служить отечеству, и поддавшись своей ненасытной жадности, угнетая людей наших, стали использовать общую землю только для того, чтобы множить своё богатство.
— Но ведь люди, завладевшие общей землёй и заставляющие людей наших как рабов трудиться на них, только для того, чтобы богатеть, могут нанять воинов для своей защиты или послать их на войну для захвата чужих земель, как то делает царь Мамай.
— У наёмного воина только одна цель — заработать
Помолчав, Боброк промолвил:
— Знать, потому игумен Сергий, ведая, что у Мамая войско поболее нашего, всё-таки вселил в нас уверенность в нашей победе над врагом коварным и благословил войско наше на битву. Господи, велика мудрость Твоя, на всё воля Твоя.
— Ты, Дмитрий Михайлович, прав — на всё воля Божия. А нам надобно продумать всё до мелочей: не ошибиться с местом для битвы, правильно расставить свои полки, победить ворога лютого и навсегда изгнать его с земли русской, чтобы защитить все племена, живущие на ней.
Дальше ехали молча. Впереди горел костёр, вокруг него сидели ополченцы. Князь и Боброк направились в их сторону. Не подъезжая к костру, Великий Князь жестом остановил дружинников. Те спешились, двое из них подошли и взяли поводья коней его и Боброка. Спешившись, князь и Боброк подошли к костру.
Возле огня сидели несколько ополченцев разного возраста, все в крестьянской одежде. В стороне были сложены кольчуги, шлемы, мечи, рогатины, топоры, палицы. Среди ополченцев особо выделялись пожилой, богатырского сложения Андрей, крепкий, с натруженными руками селянин Никола и небольшой мужичок Антип.
Князь и Боброк тихо стояли в тени, и ополченцы их не замечали.
Антип осторожно пошевелил палкой в костре и, не глядя на Андрея, сказал:
— Если бы все были такие, как Андрей, мы бы этого Мамая в бараний рог враз согнули.
— Сила есть — хорошо, но важнее смекалка, — протянул Никола.
— Такого великана, как Андрюха, никакой смекалкой не одолеешь, — пробасил ополченец, сидящий рядом с Николой.
— А вот я вам скажу, что было в нашей деревне, — начал свой рассказ Никола. — Жили у нас два Ивана: Иван Большой, великан поболее Андрея, да Иван Маленький, — посмотрев по сторонам, Никола указал на небольшого, худенького паренька, — ну вот с него будет. Однажды сижу я у себя в избе и вдруг слышу на улице крик, бабы визжат, мужики орут. Выскакиваю во двор и вижу, бежит по улице рысью Иван Маленький, а за ним Иван Большой гонится и дубиной размахивает. А дубина поболее твоей оглобли будет. И орёт Иван Большой: «Убью… убью!..».
— А пошто драка-то вышла? — спросил кто-то из сидящих.
— Да кто-то что-то Большому про Маленького брехнул, ведь подлых людишек хватает. Однако смотреть на всё это страшно было. Тут Маленький заскочил во двор и нырнул в сарайчик, что за избой в огороде стоял. А Большой следом прибежал. Мужик-то он здоровенный, силища огромная, ярость великая, и решил он Маленького одним махом прикончить. Взмахнул дубиной, стукнул по сарайчику, и стал сарайчик разваливаться.
— Вот тут и пришёл конец Маленькому. Потом его по частям из-под брёвен доставали, — вставил тот же голос.