Вредина для мажора

Сью Ники

А в ночь с воскресенья на понедельник, как раз когда в универе объявили четыре дня каникул в связи с праздниками и переносами, Филатову позвонила мама. Мы уже лежали в кровати, смотрели комедию по тв.

– Странно, – удивился Рома, разглядывая на экране мамину фотку.

– Вдруг случилось чего, – испугалась я, намекая, чтобы он скорей ответил. Фил поднялся, отошел к окну и наконец, провел пальцем по экрану.

– Привет, мам. А? Погоди, погоди. Давай медленней. Я ничего не пойму. Папа пьяный? Да ну… а что из прислуги никого нет? Отпустила? Ма, да все но… тц… Слушай,

время позднее. Без меня никак? Соседей может… Ну что за глупости, конечно я люблю вас с отцом.

Чем дольше Рома говорил с мамой, тем больше я начинала переживать. Там явно что-то случилось, и явно нужно его присутствие. Мне, конечно, не хотелось оставаться одной на ночь. Но если бы у моих родных приключилась беда, я бы тоже поехала.

– Ма, ну успокойся, в конце концов. – Фил вышел из комнаты, продолжая говорить по телефону. Вернулся минут через десять, недовольный. Сел на кровать, вздохнул, кривя губами. Я прильнула к нему, положила голову на плечо. Хотелось помочь, но как – обычно в таких ситуациях не знаешь.

– Что-то случилось? – осторожно спросила.

– Ничего не пойму толком. Мать говорит, отец перебрал, упал на кухне, черт его знает. Она его перетащить не может, тяжелый типа. Короче фигня какая-то.

– О, господи! – ужаснулась я, прикрыв рот ладошкой. – Езжай, как же папу оставить в таком состоянии.

– Не хочу, если честно. И ты как? Если только вместе, но раз он…

– Да нет, – улыбнулась, прижимаясь к Роме. – Я дома останусь. Там и без меня весело будет.

Фил вздохнул, поморщился, выпучивая нижнюю губу, словно маленький ребенок. Мне казалось, он, в самом деле, никуда не хочет ехать. Однако родители – это святое. Их нельзя бросать в беде.

– Поезжай, позвонишь потом. Я дождусь тебя, окей?

– Ты самая лучшая и терпеливая девушка в мире. Блин, это просто трындец! Очень не похоже на отца.

Мы попрощались. Злой и недовольный Филатов вышел из квартиры, чмокнув меня в щеку. Я смотрела в окно, провожая его тень. Думала, дождусь возвращения Ромки. Включила сериал, укуталась в плед, даже свет не выключила в комнате специально. Время шло медленно, тягуче. Цифры едва передвигались. Пол первого меня начало клонить в сон. В какой-то момент я задремала. Как сидела, подтянув ноги к себе, так и уснула. Когда открыла глаза, сразу глянула на часы: было три ночи.

Я встала, заглянула в зал, мало ли Рома вернулся, просто решил не будить меня. Однако свет не горел, диван пустовал. Я налила воды, осушила горло и вернулась в кровать. Взяла телефон с тумбы, провела по экрану – пропущенных нет. Видимо что-то серьезное случилось. Утром позвоню.

С этими мыслями снова провалилась в сон. Правда, спала тяжело: кошмары снились, то я бегу, то за мной бегут, то гром, то молния. Проснулась, в общем, в холодном поту. Хорошо уже солнце взошло. Поэтому ложиться обратно не стала, сходила в душ, приготовила завтрак. За окном лежал пушистый снег, за ночь выпал. Пасмурно, свинцовые тучи, легкий туман. В такую погоду и гулять не особо хочется. А вот чай с книжкой самое оно.

В десять я не выдержала. Решила, позвоню Роме и спрошу, когда он вернется,

да и в принципе, все ли там нормально. Однако телефон у него оказался выключен. Ну ладно, мало ли, зарядка села. Всякое может быть.

От скуки я полезла ВК, почитать групповой чат, ну и ленту полистать. Хоть немного отвлечься от мыслей. Без Фила в его квартире было одиноко и холодно, пусть и с отоплением проблем не было. Это душевный холод.

В чате переписка была короткой, в основном про домашку спросили пару человек. Я зевнула и полезла в ленту. Кликала по экрану, просматривая рекламные заголовки, новостные паблики, кричащие надписи. А потом случайно пролистнула странную фотку. Медленно вернула обратно, не особо понимая, что вижу перед собой.

Это была страница Филатова. Последняя новость выложена в два часа ночи. Фотография. Он лежит в кровати без майки, обнимает… Аню, на которой кроме красного кружевного белья – ничего. Внизу подпись «мы снова вместе, поздравьте нас». И куча комментов, там только слепой не отписался.

«Желаем вам счастья».

«Наконец-то, от души».

«Вы такие милашки».

Однотипные пожелания всего наилучшего. Руки у меня сделались влажными, наверное, поэтому телефон выскочил, ударяясь экраном о пол.

42.2

Я сидела в странном состоянии. Опустошенном. Будто из меня вытрясли эмоции, забрали чувства и оставили пустую коробку в груди. Перед глазами стояла эта злополучная фотка и я вдруг задумалась: в прошлый раз Рома тоже был с Аней? Он врал мне? Тогда, сейчас… Только зачем? Посмеяться хотел? Или…

В голове мелькнула дикая мысль: может это был банальный спортивный интерес. Переспать со мной, а потом выбросить? С глаз покатились слезы: медленно, оставляя ожоги на щеках. Слишком горькие, слишком болезненные.

Я поднялась со стула, ноги тут же подкосило, меня потянуло на пол. В груди все сжалось в тугой узел, словно окутало иголками. Я плохо соображала, что происходит. Плакала, неосознанно, не издавая ни звука. Сидела на холодном полу и плакала.

Потянулась к телефону, снова посмотрела на это фото.

– Ну как же… – произнесла вслух, едва слышно. – Как же…

Мне хотелось спросить у Филатова, зачем он так со мной. Почему. Мы ведь… нам ведь было хорошо вместе. Или?.. Или это было наигранное хорошо? А потом я вдруг почувствовала, что задыхаюсь. Не хочу слышать его голос. Не хочу ничего слышать. И находиться здесь. В этой квартире все кричало о нас, о наших улыбках, радостных разговорах, поцелуях и страстных ночах.

Не медля ни минуты, я подскочила и побежала в спальню. Переоделась, собрала свои вещи, а здесь их накопилось прилично. Вот даже зубная щетка стоит рядом с его гелем для душа. С глаз падали слезы без остановки, губы тряслись, сердце изливалось кровью.

Как он мог так со мной…

Подойдя к дверям, я оглянулась.

«Ты пахнешь солнцем».

Всего лишь одна фраза, а внутри меня, кажется, разорвалась граната. Остались только осколки, которыми заполнилась грудь, легкие, желудок… Я снова упала на пол, сжав ладонью рот. Облокотилась о шкаф и тихо завыла.