Времена года. О времени и о себе
Шрифт:
Я не стала дожидаться финальной сцены закономерной победы более сильного и поспешила привычным маршрутом к городскому скверу по так называемой аллее славы, похожей на множество аналогичных в разных населенных пунктах России. Обязательная центральная фигура скорбящего солдата над вечным огнем обставлена набором бюстов и мемориальных досок со списками погибших героев. Все атрибуты увековечивания памяти о военных подвигах далёких предков, в том числе тротуарная плитка, которой покрыта аллея, и мраморная на памятниках, изготавливаются на местном заводе, приносящем его владельцу стабильный доход благодаря отработанной технологии. Несколько
Но во избежание любых недоразумений по поводу основного назначения аллеи, она открывается аркой с крупной пояснительной вывеской «АЛЛЕЯ СЛАВЫ», к которой пристроен теремок с официально запрещёнными, но круглосуточно функционирующими, игровыми автоматами и тотализатором, финансово подпитывающими патриотическую деятельность «СЛАВЫ и Ко». Кто скрывается под этим условным псевдонимом, жителям города тоже известно, и ещё одна мемориальная доска с конкретными фамилиями кавалеров своеобразного ордена Славы здесь тоже была бы уместна.
2
Осень призывает к созерцанию, и я опять с удовольствием любуюсь полувековыми разноцветными обитателями городского сквера. Пора прощания с ласковым летним солнцем гордо демонстрирует свои прелести, и увядающие цветы, как и стареющие женщины, по-своему прекрасны. Палитра разнообразных красок с каждым днем смывается, но не становится менее привлекательной, а ярко жёлтые и оранжевые плоды диких яблонь блестят и сияют на солнце, как лампочки уже заждавшихся предстоящего праздника новогодних гирлянд.
Солнце ещё в силе, и я прислоняюсь к мощному берёзовому стволу, опрокинув лицо навстречу тёплым лучам, которые пробиваются внутрь тела даже через закрытые глаза, пока осень предательски подсматривает за мной сквозь полуобнажённые ветви деревьев. Хриплый гнусавый голос разбивает настроенную медитацию, и через щели приподнятых век я вижу сгорбленного старичка, опирающегося на деревянную клюшку прямо напротив меня. Он максимально плотно приложил мобильный телефон к уху и так громко, как когда-то приходилось кричать в трубку стационарного телефона во время междугороднего разговора, что-то старательно пытается донести до своего слушателя. Закончив важное дело, он вплотную подходит ко мне и кричит в самое ухо:
– Вам плохо?
«Неужели так скверно выгляжу?», – спохватываюсь я.
Он загородил от меня солнце, которое уже не мешает мне широко открыть глаза, и я так же громко кричу ему в ответ:
– Мне хорошо!
Старик испуганно отпрыгивает, а я отлипаю от дерева, чтобы продолжить прогулку, но на миг опустив глаза, вдруг упираюсь взглядом в белое бумажное объявление на жёлтой металлической урне, которому судя по содержанию здесь самое подходящее место: «Увеличение грудей (груди) за две недели, тайский крем, звоните…». Просто пройти мимо невозможно, и я останавливаюсь, чтобы поразмыслить, что означает это пояснение в скобках, если не возможность выбора, и сколько желающих захотят стать аналогами современных таек, если выживут после использования этого чудотворного средства. На столбах и деревьях – не менее полезная информация под заголовком «Бесплатная помощь
Здесь – свои памятники, отражающие историю города, рядом с некоторыми из которых хочется задержаться, а мимо других – спешно пройти мимо. В тени берёз – всё, что осталось от памятника участникам «локальных конфликтов», в кратчайшие сроки слепленного по одному из распространённых шаблонов, и адресованного в основном воевавшим в Афганистане. Простоял он недолго, и теперь на месте молодого солдата с автоматом наперевес, возвышающегося над надписью «Время выбрало нас», – лишь его бетонные останки в виде бесформенной обожжённой глыбы. Население города с каждым годом пополняется всё новыми представителями бывших братских республик со своим отношением к причинам и исходам межнациональных конфликтов, и что такое «ordnung», каждый из них понимает по-своему.
В толпе прохожих я всё чаще замечаю давно забытых своих бывших одноклассников, сокурсников, коллег, но в порыве сразу броситься к ним и напомнить о себе вовремя спохватываюсь, понимая, что по истечении стольких лет они не могли так хорошо сохраниться. Вряд ли их можно теперь так легко узнать, а встречные молодые мужчины и мамаши с колясками – их потомки, и я всё острее осознаю стремительное течение времени. Но один из молодых мужчин с лицом, которое принято называть простым и добрым, сам теперь торопился мне навстречу, щедро раскинув свои объятия так, что мне пришлось несколько отступить назад, чтобы не столкнуться с ним.
С учётом того, что в процессе своей педагогической деятельности мне пришлось знакомиться с тысячами молодых людей, далеко не сразу удавалось за приятной внешность рассмотреть маленького злобного зверька, и я была не в состоянии запомнить всех по именам, но помнила почти все лица и сразу узнавала при встрече. Внутри колледжа я обращалась к студентам по фамилиям, а теперь в неформальной обстановке это было не очень вежливо и осложняло общение, но имена самых ярких персонажей остались незабываемыми, и вот теперь один из них спешил поделиться своими новостями со своей бывшей училкой.
Анвар, посвятивший значительную часть своей юности поискам себя, поступил в колледж с уже богатым жизненным багажом. Отслужив в армии после погашения условного срока, он оказался в своей группе не только старше, но и крупнее всех остальных, с удовольствием щёлкая по носу каждого, кто не пришёлся ему по вкусу. Не отличаясь большим интеллектом, Анвар с трудом получил диплом в возрасте двадцати пяти лет, чтобы продолжить поиски своего истинного назначения.
Во время учёбы он мог остаться в кабинете и убалтать меня в течение любого перерыва до полного изнеможения, с удовольствием обсуждая любую из наболевших тем и теперь, случайно встретившись на улице, подвыпивший бывший студент готовился надолго задержать меня неожиданным диалогом.
– Как жизнь? Как работа? – начал он с традиционных вежливых вопросов.
И узнав, что я уже на пенсии, счёл необходимым выяснить причины.
– Выгнали за совращение малолетних, – отшутилась я.
– Вы поосторожнее с такими шуточками, – огласив окрестности раскатистым хохотом, предостерёг меня Анвар.
Он была прав – эта тема для российского общества становится всё более актуальной, а гибель на взлёте, с чем можно было сравнить моё увольнение, всегда считалось явлением закономерным.