Времена грёз

Альсури Мелисса

Друзей в селе у меня не водилось. Люди меня либо боялись, либо не воспринимали как человека, словно я отдельный вид нечисти. Ко мне можно прийти за советом, полечиться и всё, а гости день ото дня росли, менялись, заводили детей, старели. Только я будто жила одним днем, застыв на месте, словно муха в сиропе. Единственной моей отдушиной был дар, но и там я старалась следить только за Ньярлом, выучив его историю наизусть и отчасти завидуя тому, как много он вокруг себя собрал талантливых и интересных людей. Один Элей чего стоит, ходит

за папой, как хвостик, и смотрит на него восхищенным взглядом, как на бога. Прикажи ему Ньярл со скалы вниз головой спрыгнуть, не задумываясь бы побежал выполнять задание.

В такие моменты я понимала, почему мама сбежала из деревни, не желая оставаться здесь на всю жизнь, и это учитывая, что она не видела за лесом столько возможностей, сколько вижу я.

Вернувшись домой, я прошла на кухню и, поставив пустую корзину на стол, села в кресло, вытянув ноги. Брат тут же вышел из комнаты, встречая, и присел рядом, погладив меня по голове.

— Гета?

— Да, Васенька, не переживай, все хорошо. Просто вот, думаю.

Заинтересованно наклонив голову, он с легкостью поднял меня на руки и, сев в кресло сам, усадил меня на колени, как раньше.

— Да?

— Да. О всяком. Например, не подарить ли мне себе на день рождения дочь, как думаешь?

Васька едва заметно вздрогнул, я чувствовала, что идея завести ребенка ему не слишком нравилась, но в основном из-за кошачьего обличия и возможного детского террора.

— Ну-ну, не переживай, я же присматривать за ней буду, да и ты уже не просто зверь, отобьешься. В конце концов, у тебя вот мавки есть, а у меня совсем никого нету.

— Я есть.

— Ну ты это другое дело. Мы с тобой уже больше полувека вместе, я тебя вдоль и поперек знаю, как этих самых мавок.

Поджав губы, брат расстроено понурился, так что мне пришлось взять его лицо в ладони и расцеловать обе щеки, лишь бы прекратил на меня обижаться, зардевшись и пытаясь увернуться.

— Ну Васенька, ну солнце мое рыжее, я же тебя люблю и любить не перестану, хоть с дочкой, хоть без, но ты же и сам знаешь, рано или поздно мне нужно будет обучить свою замену, а мы с тобой уже так давно одни.

— Зна-аю…

— Во-от, подумай, научим мы дочку мою ведьмовству, нового фамильяра ей призовем, а после сможем поехать к папе в город.

Едва речь зашла о Ньярле, я заметила, как в глазах Васьки зажегся огонек интереса. Он обожал отца чуть ли не больше, чем я, стараясь при каждом удобном случае у него что-то выведать, хотя, полагаю, без своего дара я бы делала тоже самое.

В этот момент я почувствовала, как кто-то постучался к нам, стоя у ворот дома.

Быстро встав на ноги, я поправила платье и выглянула на улицу, надеясь, что у жителей не случилось чего-то плохого после общения на рынке, контактировать с селянами не слишком хотелось. У ворот стояли несколько мальчишек с простыми удочками и местный дровосек с топором на перевес, переминаясь с ноги на ногу, они коротким

кивком поприветствовали меня.

Мужчина, как самый старший, вышел вперед.

— Здравствуйте, госпожа Гета, мы к вам за советом.

— И вам не хворать, что-то случилось?

— Да нет, просто вот мальчишки на рыбалку хотят пойти, на озеро, а я в лес собрался, не подскажите, можно ли сейчас в чащу идти или обождать? Говорят, дикие звери нынче чудят так, что вы и охотников не всегда отпускаете.

— Есть такое, и сейчас вам лучше за ворота деревни не ходить, в лесу неспокойно.

Дровосек вздохнул и понурил голову.

— А долго еще?

— До завтрашнего утра, в ближайшую ночь царь лесной должен позаботиться о нас и оставшихся больных существ переловить. Не переживайте.

— Ну завтра так завтра. Спасибо большое.

Мужчина, уже слегка приободренный, развернулся и повел стайку мальчишек от моих ворот, среди них я заметила и Даню, сына кузнеца. Поджимая губы, он обиженно глянул на меня и начал спорить о чем-то с другими ребятами.

— Ох и дурное у меня предчувствие.

Вася с интересом высунулся из-за двери, глянув на удаляющихся гостей.

— Бинты?

— Бинты и иглы. Зашивать придется.

— Поставлю греться воду.

Брат утянул меня обратно в дом из летнего зноя. До самого вечера мы готовили лекарства, на случай, если кто-то все же сунется в лес. Из открытого окна кухни доносился стрекот сверчков, солнце спряталось за горизонтом, принося долгожданную прохладу и покой. Где-то вдалеке послышался детский смех, напомнивший о моей последней идее.

Интересно, какой будет моя дочь? Милая и послушная, или своенравная и вредная? Рыжая в бабушку, или с моими, черными волосами? Сможет ли она видеть будущее, как я, или у него будет свой собственный дар? Только представлю, и аж дух захватывает, а как рад будет папа, увидев маленькую внучку.

Едва я задремала, сидя в кресле с травником, в ворота дома вновь постучали. Васька, выходя из спальни, подозрительно принюхался.

— Кровь.

— Гости пожаловали.

Отложив книгу, я схватила свой рабочий фартук и, подвязав его по пути, вышла на улицу.

— Кто?

— Гета, умолю, помоги…

От плачущего голоса Алексея по спине пробежали мурашки, не часто я слышала подобное отчаяние, тем более от мужчины, и, вздрогнув, испугалась того, что сбылись мои худшие опасения.

— Да, что случилось?

Открывая калитку, я ожидала увидеть раненного мальчишку на руках отца, но кузнец был один, а в неверном свете лампы на крыльце я заметила на его рабочей одежде мелкие пятна крови.

— Данька пропал, в лес ушел и до сих пор не вернулся, умоляю, помоги его найти.

Мужчину била мелкая дрожь, в расширенных глазах читался ужас, кажется, лишь остатки здравого рассудка не давали ему прямо сейчас схватить меня и ринуться в лес, в надежде, что я покажу верную дорогу.