Времена грёз
Шрифт:
— Конечно, правда не представлял, что вам так нравится поэзия и любовные романы.
По лицу принца прошла тень, кажется, он представлял это место как нечто иное. Помощник, что был отправлен Еве, осторожно подошел ко мне с широкой шелковой лентой в руках, тихо зашептав.
— Госпожа просит закрыть глаза гостю и только на этих условиях пустит его в сад.
Кивнув, я забрал ленту и показал ее Адаму.
— Видите, Ева также не против вашего посещения, но только если вы не станете смущать ее гостей. Девушки не ожидали вас увидеть и просят дать им возможность
— Я здесь не как принц, а просто как один из гостей.
— Тогда боюсь, мне придется вам отказать в посещении, в сад могут попасть только девушки, и даже я, владелец этого дома, не могу туда заглянуть, пока Ева не даст мне на это право.
Нахмурившись, Адам строго взглянул на меня, явно копируя манеру отца, но в ответ получил лишь вежливую улыбку. В повисшем неловком молчании я старался сохранить максимальное равнодушие и спокойствие, у Евы было идеальное прикрытие и большая часть аристократок так или иначе слышали о ее вечерах, поэтому, даже пожалуйся Адам отцу, у нас будет защита и поддержка.
— Хорошо, завязывай.
Принц дал знак своим сопровождающим оставить его и скрестил руки на груди. Нахальство так и сквозило в его поведении, лишний раз подтверждая, что хоть наследник трона и был уже совершеннолетним, но в голове его все еще гулял ветер, что на самом деле было не удивительно при таком-то отце.
Подойдя ближе к Адаму, я осторожно повязал ленту ему на глаза, ее черный цвет несколько контрастировал с традиционным белым костюмом принца и тем более с его светлыми волосами, но была бы моя воля, я бы и эту милость заменил на холщовый мешок, чтобы он точно не смог увидеть Еву.
— Прошу за мной.
Одна из горничных выступила вперед и дождавшись, пока принц протянет ладонь, осторожно потянула его за собой через дом, к террасе, зардевшись так, будто они идут к алтарю. Сам же я прошел на второй этаж, на балкон, откуда хорошо был виден весь яблоневый сад. Адама скоро провели под шатер, осторожно усадив на одно из кресел. Девушки смущенно зашептались, переговариваясь между собой, с интересом наблюдая новую игрушку.
— Ой, Адам, расскажите о себе!
— Боже, какой красивый.
— Я никогда его не видела так близко.
— Принц, а вы сможете нас потом узнать по голосу?
— Вы только посмотрите на эти скулы, ой, и губы такие красивые.
Прислушиваясь к наиболее смелым гостьям, я некоторое время понаблюдал за тем, как разговоры стихли, вновь вернув привычную тематику вечера. Кто-то начал обсуждать книги, кто-то наигрывал на лютне, Адам все реже отвечал на вопросы, и интерес к нему быстро спал. И получаса не пройдет, прежде чем ему надоест, принц наверняка рассчитывал устроить себе что-то вроде борделя, но ни одна из девушек не пыталась приблизиться к нему.
Я хотел было уйти с балкона, но услышал до боли знакомые стихи и голос, Ева поднялась со своего места и по обыкновению
— Как горькие пески, как небеса степей,
Всегда бесчувственны к страданьям и прекрасны,
Как сочетанья волн в безбрежности морей,
Ее движения всегда равно бесстрастны…
Мои губы невольно зашептали продолжение, и, кажется, какая-то тайная магия не давала мне отвести взгляд от столь полюбившихся мне огненных кудрей.
— В ней всюду тайный смысл, и все так странно в ней;
Ее граненых глаз роскошны минералы.
Гостьи вновь зарделись, чувствуя внимание хозяйки. С ее стихами каждая могла почувствовать себя особенной, принцессой, роковой красоткой, что сводила с ума мужчин, и благодарность их не имела пределов, особенно в такие вечера. Слушая Еву, они будто забывали о мире вне сада, наслаждаясь этой временной свободой.
— Я тоже знаю один стих.
Адам, странно ухмыльнувшись, вдруг слепо протянул ладонь и успел коснуться кончиками пальцев бедра моей запретной любви. От злости я чуть не слетел с балкона, чувствуя, как пламя ревности разгорается в душе.
— Всего один?
— Зато какой.
Зачем твой сад, как грозный бастион,
Стенами крепостными обнесен?
Где видано, чтоб розы на припеке
От поцелуя воротили щеки?
Хоть, правда, мало ценим мы подчас,
Что отдано без боя, без гримас
И губ надутых. Всех лобзаний слаще
Нам кажется тот поцелуй дрожащий,
Что вырван, выкраден в конце концов
Настырнейшим из молодых глупцов
У робкой девы, некогда надменной, —
Силком, сквозь слезы, как трофей военный.
— Действительно, одного его вполне хватит, чтобы сказать, насколько отвратительны ваши суждения.
— Вы чересчур строги.
— Скорей наоборот.
— Я более чем уверен, любая здесь хотела бы меня поцеловать, но предложи ей об этом напрямую, ни за что не согласится.
— Это можно проверить, сыграем в прятки. Девушку, что вы поймаете с закрытыми глазами, сможете поцеловать, впрочем, если не согласится никто, то пару вам составит одна из яблонь.
— Я согласен.
Адам с готовностью встал с места, прислушиваясь к девушкам. Ева дала знак гостьям приготовиться, и сама, отойдя на достаточное расстояние, хлопнула в ладоши, объявляя начало игры. Аристократки, смеясь, разбежались из шатра, оставив принца ни с чем. Хозяйка вечера последней прошмыгнула за штору, наблюдая издалека и прислушиваясь к крикам веселящихся девушек.
— Мой принц, я здесь! Идите ко мне!
— Нет, же, ко мне, я тут!
— Я жажду вашего поцелуя!
Явно нерассчитавший силы принц слепо бродил по саду, натыкаясь на препятствия, пока чужие голоса вели его то к дереву, то к креслу, то в цветущие кусты роз.
— Что же вы, Адам, так нерасторопны? Вас зовут, а вы все не идете?
Ева, спрятавшись за стволом старой яблони, дождалась, пока принц подойдет на ее голос, и ловко подтянулась к нижней ветке, наблюдая сверху за слепой попыткой ее поймать внизу.