Времена грёз
Шрифт:
— Ты ж сукин сын! — Светлый набросился на Тристана, повалив его на пол и щедро избивая лицо обидчика.
Иден встал с места и отошел к эльфийке, не желая вмешиваться в происходящую потасовку. Я тоже встал с места, хоть и ноги мои были слабы, перешел также подальше от драки.
Серафина, не проявив особого интереса к смерти Бойда, вытянула одно из блюд из-под яблок и, подойдя к Альбиону, ударила блюдом по его затылку. Мужчина, потеряв сознание, упал на пол, освободив из своего плена Тристана.
— Очень
— Зато моя ставка оказалась верна!
Тристан встал и, вытерев рукавом разбитую бровь, оперся на стол, стараясь отдышаться.
— Ну? Кто следующий угостится? Ульвар, вы как-то тихо сидите!
Я почти забыл про оборотня, все это время не привлекающего к себе внимания. Он не ел, это точно, но почему даже не высказался. Серафина поставила блюдо на стол и повернулась к Ульвару.
— Кстати, как поживаете?
— Предпочту умереть за свои грехи с честью.
— А, ясно, а за что, если не секрет?
— Я провез в эту страну Гибриса, надеялся, что он найдет здесь новую жизнь. Он еще жив?
— Понятия не имею на самом деле. Я его последний раз видела живым, а там, кто знает.
— Ясно… — Ульвар повинно опустил взгляд на стол, видимо, не желая продолжить разговор.
— Вам действительно плевать на жизни остальных? Смешно от того, что здесь умирают люди? — эльфийка укоризненно посмотрела на хозяйку.
Серафина спокойно посмотрела на нее и взяла в руку яблоко, она что-то хотела сказать, но смех Тристана перебил ее.
— Нет, вы только гляньте! Невинная эльфийская дева с тонкой душевной организацией, ха! Я б сказал, что она не тонкая, а все еще достаточно узкая, чтобы скакать верхом на этом дрянном светлом. — Он плюхнулся на стул и ударил себя по колену. — Альбион настолько красочно нахваливал тебя и твоих актрис, что я хотел скупить в этом блядском театре всех сразу!
— Что… я не понимаю…
— А про родинку под левой грудью скоро легенды слагать начнут во всем Кадате, жалко, Бойду от этих грудей ничего не досталось, поди так и сдох девственником, хотя я предлагал ему тех актрисок, что мы в прошлом месяце забрали, уж они-то бы его…
Эния вздрогнула, и ее лицо исказилось, вся маска скорби, паники и страха рассыпалась словно пыль.
— Ты-ы, ты украл их… — эльфийка, больше не напоминая лесную красавицу, разъяренно подскочила к Тристану, перемахнув через стол, и вцепилась руками в его лицо. Мужчина заорал дурным голосом, пытаясь отбиться от девушки, но ее ногти оставляли все больше порезов на его лице.
— А-ах ты ж дрянь! Снимите ее с меня!
Серафина в этот раз отошла от дерущихся, не желая помогать ни одной из сторон.
— Что ж, полагаю, леди Энии тоже понадобится перекус.
— Не Эния, Малкана.
Девушка пожала плечами, и они, разделив плод на две половины, надкусили его.
— Не расскажете о себе?
– Контрабандист. Покупателей не выдам — профессиональная этика, но дам хороший совет. Держите особенно ценные артефакты там, куда никто кроме вас не пройдет.
— Спасибо, учту.
Малкана встала с пола и, взяв яблоко со стола, укусила его. Тристан перевернулся на бок, лежа на полу и подвывая от боли. Эльфийка в сердцах пнула недруга и бросила в него надкушенный плод.
— Да чтоб ты сдох!
Еще секунду спустя мужчину на полу скрутило, его кожа побагровела, глаза закатились, его начало тошнить остатками обеда и черной слизью. Малкана отпрыгнула от него, попятившись.
— Что за…
Серафина посмотрела на часы на стене и, положив свою половину яблока на стол, отошла от гостей.
— Время вышло, час прошел. Благодарю за столь важную информацию от вас, как я и сказала ранее, мы прощаем вас и ваши грехи. Легкой дороги перерождения.
Я в ужасе прижался к стене в то время, пока прекрасные плоды на столе начали чернеть и растекаться по кипенно-белой скатерти жуткими кляксами. Иден и Эния рухнули на пол в отчаянной попытке прокашляться, угольная едкая субстанция разъедала их желудки, расползаясь по телу словно страшное проклятье. Крики боли и запах гниющей плоти вводили меня в оцепенение, я не мог отвести взгляд от этого кошмарного зрелища. Этого не может быть…
— Господин Хабир, у меня для вас есть подарок.
— Что…
Мне в руки вложили раскрытый саквояж, из него на меня смотрели мертвые глаза оборотня.
— Вы не воспользовались прощением, но не беспокойтесь, он и так рассказал отцу о вас, о вашей идее дать Аван блохастого любовника, о скупке ценных артефактов и книг для Беллатора, сговоре с светлыми для уничтожения темных храмов. Надо отдать должное, никто не знал главного куратора в лицо, но Гибрис оказался хитрее, узнав вас по запаху.
Я вздернул голову, золотые глаза смотрели на меня с насмешкой, внимательно, я чувствовал, как моя воля сминается под этим взглядом, сознание уплывало, затянув меня в спасительную пустоту.
Грёзы и путь
Проснувшись только после обеда, я спустился с печи и, вытащив несколько гусиных перьев из волос, постарался разбудить Леброна. Принц сопел, обнимая подушку, и только сильнее заворачивался в одеяло, его светлая макушка казалась более растрепанной, чем у меня.