Времена грёз

Альсури Мелисса

— Гани, а кто это?

— Лилит конечно. Судя по рассказам, она была крайне романтичной девушкой, и сюда к церкви она часто приходила, чтобы прогуляться возле озера и почитать в тени яблонь, что растут у дальнего края участка. Она мечтала о путешествиях, приключениях и большой любви, поэтому и отправилась на светлый материк, — брат потянул меня на скамейку рядом и, присев чуть в отдалении, продолжил свой рассказ. — Она не похожа была на темную, особенно в понимании светлых, поэтому особых проблем с переездом не возникло, она хорошо скрывала свои способности и, посвятив свою жизнь путешествиям

по континенту, смогла поддержать и расширить сеть гончих. Никто не мог заподозрить в миловидной, рыжей хохотушке страшную некромантку. Пока, конечно, король не свихнулся.

Я откинулась на спинку скамьи и, вздохнув, потеребила набалдашник трости, висящий на поясе.

— Что-то не везет светлым с королями.

— Наверное, хотя король-параноик все же оказался лучше своего отца, тот был король бастардов, и нет, не из-за происхождения, а из-за количества ублюдков, рожденных от него. Мне кажется в то время половина столицы получила благородную кровь в потомках, за счет постоянных «балов», где вино лилось рекой, а юношей и девушек свозили со всей страны едва им исполнялось пятнадцать.

— А тот, что был до него?

— М-м, марионетка и трус, им по большей части управляли аристократы, поэтому простому люду пришлось туго. Его больше запомнили за внешность, уж очень он был красив, да и короля-альбиноса считали особенно отмеченным солнцем, хотя особых способностей у него не было. У его сына, этого короля-развратника магии было еще меньше, у параноика магии не оказалось вообще, и только нынешний король выделился и получил власть над разумом. То ли светлые молились усердно, то ли просто повезло.

По аллее пронесся прохладный ветер, теребя остатки прошлогодних опавших листьев по мощеной темным камнем дорожке. Поежившись, я поправила воротник пальто и подняла взгляд на серое, унылое небо, затянутое облаками. Казалось бы, сейчас уже конец апреля, четвертый лунный месяц, и должно хоть немного теплеть, но весна крайне неохотно, лениво, вступала в свои права. Снег, таявший днем, замерзал ночью и превращался в гололед утром.

Гани достал из кармана перчатки и, утеплившись, потер покрасневший кончик моего носа.

— То ли дело наша Сомна — кроме Ньярла тут и не было никого в правителях, и хоть он и не был канонным королем, неплохо все организовал. Наверно, благодаря тому, что не продвигал на важные должности родственников, а хороших исполнителей искал сам.

Поднявшись со скамьи, мы двинулись в сторону центра города. Я думала, стоит ли зайти к Элею, но мне показалось, он может быть занят для простого визита вежливости. Лучше зайти позже, желательно предупредив заранее.

Выбравшись на одну из главных дорог, на которой то и дело сновали повозки, и даже попадались автомобили, мы неспешно шли по тротуару вдоль аккуратных кованых заборчиков и голых кустов, обрамляющих дворы. Людей на улицах встречалось немного, вероятно, большинство горожан сейчас усердно работали, та же Гемера, насколько я поняла, преподавала основы некромантии в столичном вузе, попутно подрабатывая в закрытых библиотеках. Те неразобранные кучи книг в доме были как раз ее личными запасами, собранными за время ее работы из частных коллекций и заброшенных домов.

Добравшись до первого

перекрестка, я заметила за углом мальчишку с газетами. На вид ему было не больше лет десяти, в потрепанных шерстяных штанах и рабочей куртке, явно с плеча отца или даже деда. Завидев его, Гани отпустил мою руку и, пошарив в кармане, выудил мелочь. Я, оставшись стоять у перехода, зябко поежилась и поспешила повернуться так, чтобы ветер не задувал в разрез воротника. Невысокий каблук сапога соскользнул на неровной каменной кладке и я, неловко поскользнувшись, чуть не растянулась на дороге. Чьи-то крепкие руки успели подхватить меня и не дать упасть, поддерживая за талию.

— Леди, осторожнее, такие потрясающие девушки не должны так легко падать в мои объятья, а то я могу посчитать, что это судьба.

Изогнув бровь, я посмотрела на говорящего, высокий, смуглый, симпатичный мужчина, средних лет с легкой щетиной, темными волосами, аккуратно зачесанными назад, и довольно милой родинкой рядом с уголком губ. Будто добродушный клоун, он источал любезность и наигранное дружелюбие, улыбаясь мне так, будто я уже согласилась выйти за него замуж, но прошла еще секунда и незнакомец, посмотрев-таки на мое лицо, вздрогнул и инстинктивно разжал руки, обрекая меня на падение. К счастью, к этому времени, брат уже оказался рядом и успел подставить свое плечо.

— Ой, извините, я…

— Были потрясены моей красотой, да-да. — опершись на руку Гани, я поправила вуаль и отвернулась. — Спасибо за помощь.

Оставив смущенного и озадаченного мужчину одного, мы поспешили в сторону администрации.

Здание управления Сомной делилось на три корпуса, из которых одно было отведено для здешней полиции, второе — для управления финансов, а третье, самое большое, как раз для губернского правления, казначейства и управления земледелия. Перед главным корпусом разбит сад для прогулок, состоящий преимущественно из красивоцветущих кустов наподобие сирени, аккуратных, но голых сейчас изгородей, и небольших кленов с лавочками под ними.

Минуя вход с парой охраняющих его мужчин в черных мундирах, мы проскользнули к лестнице и поднялись на третий этаж. Там, перед кабинетом Каина, нас остановила секретарь, невысокая миловидная женщина лет сорока, в строгом костюме и с идеальным пучком темных волос на голове. Поправив свои очки, она строго посмотрела на нас и, узнав Гани, как-то странно поджала губы.

— Господин Каин сейчас занят.

— Он должен нас ждать. — брат замялся и сильнее сжал мою ладонь.

Секретарь, не сдаваясь, поставила руки в бока и хотела было открыть рот, но я ее опередила.

— Почему мне нельзя встретиться с отцом? Неужели он не предупредил вас, что я приеду? Я знаю, что Каин бывает забывчив, но не настолько, чтобы забыть о дочери.

Женщина, разом растеряв свой боевой пыл, еще раз строго посмотрела на Гани и ушла за рабочий стол.

— Проходите.

Кивнув ей в качестве благодарности, я прошла в кабинет и закрыла за нами дверь.

— Отчего она тебя так невзлюбила, Гани?

— Наверно, обо мне до сих пор ходят слухи. Не вини ее, я понимаю, насколько грязной может быть народная молва. Кто-нибудь да решил, что я живу у дяди в качестве любовника.