Времена грёз

Альсури Мелисса

Первое, на что упал мой взгляд, это были корни древа. Среди них, торчащих из земли и причудливо переплетенных между собой, заметил множество рук, ног и прочих кусков тел, медленно уходящих в черные провалы под стволом. Насколько я мог судить, все это были полукровки, собранные и расчлененные в едином ритуале, вся их сила, магия и кровь единым потоком питали древо. В единственном пустом месте, где корни расходились, был небольшой лаз, уходящий в ствол, именно там я забрал ребенка.

Подняв голову выше, я разглядел кору, испещренную сияющими венами, именно их пульсация попалась мне на глаза ранее. Странные жилы, словно вытянутые из чьей-то плоти, набухли, а кора пришла в движение, отодвигаясь и выпуская

что-то из своих недр.

Едва свет озарил сокрытое внутри, как боль и ужас ядовитым клинком резанули мое сердце. Длинные светлые локоны выпали из этого жуткого окна и свесились вниз, закрывая лицо эльфийки.

— Ты сегодня необычайно молчалива дорогая, но я рад, что могу увидеть тебя. Если желаешь, я могу вернуть дитя, и ты посмотришь на него.

Аргиан подошел к сестре и, откинув волосы, поцеловал ее лоб. Обветренные губы эльфийки дрогнули, но пустой взгляд продолжал смотреть вниз.

Не в силах отвести глаз от пугающего зрелища, я наблюдал, как фарфоровая бледная кожа девушки на ее руках и под грудью плавно сменяется жилами и ветвями древа. Они, прорастая сквозь нее, захватили большую часть тела. Красная крона, будто живая зашевелилась, отряхиваясь и сбрасывая лишнюю листву. Люми болезненно застонала явно ощущая, как то, что осталось от ее дланей, движется вместе с ними где-то внутри.

Не сдержав тошноту, я сделал несколько шагов в бок и едва не рухнул на землю. Желудок скрутило в спазме, избавляя меня от скромного ужина. Кажется, впервые в жизни я так сильно жалел, что стал магом разума, видя и воспринимая чужие эмоции чуть ли не как свои. Здесь и сейчас я понимал, как глубоко вросло это проклятое древо в плоть девушки и как из ее чрева, объединенного с этой отвратительной магией, сделали колыбель для мертворожденных, бездушных чудовищ. То, что я принял за эльфенка, никогда не было им, лишь сменив обличие согласно своей природе. Оно питалось магией, чтобы выжить и будто паразит подстраивалось под других, чтобы привлечь внимание и помощь к себе.

— Солнце… должен помочь…

Тихий шепот заставил меня содрогнуться, Люмиэль начала приходить в сознание, и я всей душой желал, чтобы этого не произошло. Я не хотел, чтобы ее разум, потерянный в этой жуткой агонии, продолжил мучить хозяйку.

— О Ньярл, ты как-то расклеился. Негоже такому могущественному некроманту, так сильно переживать из-за других.

Едва я повернулся к Аргиану, как ощутил удар по лицу, что-то обжигающее коснулось меня, почти оставив ожог, и я второпях отпрыгнул в сторону, доставая свой клинок.

— Ооо, так ты сохранил его? Неожиданно, будет забавно, если снова убьешь меня им, но поверь, я тоже в долгу не останусь.

Далекие воспоминания словно горячечный бред промелькнули в моей голове лишь на долю секунды, но я вспомнил, как холодная сталь копья в чужих руках пронзала мою грудь. Незнакомые мне символы светились на нем, а древние песнопения возносили молитвы не нашим богам.

— Что ты…

Договорить мне не удалось, эльф снова ударил, но я успел увернуться и попытался атаковать в ответ. В этот момент древо вновь зашевелилось, и чужая боль словно чудовищная пытка стеганула по нервам. Еле удержавшись на ногах, мой разум в панике выстраивал внутренний барьер, желая хоть как-то защититься, но чувства Люми были слишком сильны, а времени на подготовку не осталось.

— Все говорили, что ты так силен, Ньярл, и что я вижу? Кажется, тебе в этом польстили. Ну ничего, со всеми бывает, я получается тебе тоже польстил, когда менял воспоминания той идиотки. Знал бы, что все будет так просто, не возился бы с ней.

Новый удар от Аргиана пришелся по затылку, вынуждая меня согнуться и встать на одно колено. Клинок едва не выпал из руки, я постарался сжать его крепче, набираясь решимости сделать то, что должен. Эльф обошел меня

по кругу, опасаясь слишком близко подойти, навряд ли он знал о свойствах моего оружия, но справедливо рассчитывал, что не стоит слишком сильно торопиться. Размахнувшись вновь для удара, он целился в голову, короткое лезвие свистнуло рядом с ухом, когда я все же ринулся к древу. Не ожидав моего бегства, Аргиан опешил на несколько мгновений, замерев, и тут же бросился за мной.

— Ты правда думаешь, что я отпущу тебя?!

Изменив форму клинка, я постарался сделать его тоньше и намного длиннее, так чтобы удар пришелся наверняка. Мой план был далеко не в побеге, но мне было выгодно, что эльфийский король сосредоточил внимание на моей персоне. Подумай он хоть секунду о моих приоритетах, наверняка догадался бы закрыть обратно свою сестру.

Заведя руку для удара, я наконец-то ощутил от Аргиана волну паники, он отправил ко мне свою тень, но сделал это слишком поздно. Рассекая податливую плоть, лезвие вонзилось в грудь Люмиэль, заставляя ее последний раз вскрикнуть от боли. Взгляд зеленых глаз сфокусировался на моем лице, в нем промелькнуло удивление, узнавание и радость. Кровь хлынула из раны, а ветви с гадким хрустом начали метаться в предсмертной агонии, доставляя умирающему сердцу еще больше страданий. Аргиан позади меня взвыл, как разъяренный зверь и в мгновение ока оказался рядом. Я дернулся, доставая клинок, но отойти не успел. Острие копья пробило мое плечо, и если бы не запоздалая реакция, я бы уже был мертв и пригвожден к древу, словно диковинное насекомое.

— Ты! Как ты посмел?!

Тьма под нами будто вскипела и, выпустив свои тонкие жгуты, обвила ноги, не давая мне сдвинуться с места. Аргиан попытался выдернуть копье, но я вцепился в раскаленный металл, ощущая как плавится кожа на руке.

— Не так быстро…

Гадкий запах жженой плоти ударил в нос, и я едва не потерял рассудок от боли и отголосков воспоминаний. Тьма, ринувшаяся к клинку, опутала руку, и эльф без страха приблизился ко мне, обхватив мою шею и рванув свое оружие из раны. Его лицо, расцвеченное золотым сиянием, напомнило мне кого-то иного, будто отпечаток чужой ненависти показался мне сейчас.

— Ты уже проиграл, Ньярл.

Мой клинок быстро исчез в опутанной руке и появился в другой. Не теряя ни секунды, я ударил Аргиана в шею, неловко, насколько хватило сил, но даже этого хватило, чтобы кровь хлынула из его горла. Чужая рука отпустила меня, и эльфийский король отшатнулся, в изумлении пытаясь зажать рану. Его оружие упало на землю. Открыв рот, он издал сиплый, булькающий звук, видимо желая проклясть меня напоследок, но даже этого у него не вышло.

Забрав копье, я избавился от ослабевших пут и, собрав остатки сил в последний раз, пришпилил поверженного противника к дереву. Оружие зашипело в чужом теле, раскалилось почти добела, переживая смерть хозяина, и древесина тихо затрещала в такт, загораясь за спиной эльфа. Ветви над нами вздрогнули последний раз, сбрасывая на землю багровые листья и накрыв все своим странным покрывалом.

Отдышавшись, я едва сделал несколько шагов назад, чтобы избежать дыма и передохнуть, но с последним вздохом Аргиана увидел, как Ненависть исчезла, отдавшись болью в моем плече. Клинок и копье теперь принадлежали мне, но я бы и врагу не пожелал владеть таким оружием. Страшно было представить, что в будущем я для чего-то использую их вновь.

Сев на траву, я поднял голову и наблюдал, как тонкая полоска рассвета брезжит вдалеке, а неумолимое пламя, поднимаясь к небесам, пожирает короля и королеву эльфов. Уставшее тело требовало сна, руки дрожали от боли, но я не мог отвести взгляд от светлых локонов, исчезающих в огне. Это так я должен был помочь? Мог ли я прийти сюда раньше? Мог ли предотвратить ее смерть и это чудовищное истязание экспериментами брата?