Временные трудности
Шрифт:
К примеру, для создания ожившей статуи, как оказалось, требовалась человеческая жизнь. Людям причиняли невыносимую боль, а когда их души уходили на перерождение, колдуны заточали оставшуюся ци в камне и металле.
Своё количество колдуны восполняли, отбирая обладающих даром детей у простых людей, при этом не только не считались с желаниями родителей, но и зачастую устраняли источник столь неудобной привязанности.
Подозрения Ксинга о происхождении маридов тоже подтвердились — колдуны защищали жителей печатями от своих же творений, созданных для поддержания этой ужасной, но странно эффективной
Когда-то, циклы и циклы лет назад всё было не так. Круг магов считался большой и процветающей организацией чародеев Ахрибада, а глава этого Круга занимал место в городском совете, наравне с правителем города, главами торговых, ремесленных и шахтёрских гильдий. Маги являлись важной частью города, но всего лишь частью — к примеру, родителей будущих учеников им приходилось не только уговаривать, но и частенько осыпать дарами, но даже так успеха получалось добиться далеко не всегда. Их сила и влияние были ограничены — ведь в городе, стоящим неподалёку от пересечения важнейших торговых путей, достаточно богатый человек имел возможность купить артефакт или эликсир у торговца, а не заказывать у слишком жадного чародея.
А затем случилось кое-что важное и бесповоротное.
Азрак, редкий металл, добываемый на шахтах наравне с остальными рудами, здесь ценился и раньше, но лишь как материал для украшений. Но это длилось до тех пор, пока кто-то из магов не открыл его секрет, изобрел способ внедрять в неподатливый металл магические плетения и соединить их с известными чародейскими материалами. Азрак оказался способен хранить очень много сихир, что позволяло чародею, использующему специальные артефакты, обрести невиданное до тех пор могущество. Баланс сил в городе сместился.
Существовала фракция чародеев под названием «Дети Равды», избравшая своим символом богиню природы и земли, члены которой поддерживали текущий порядок вещей. Ей противостояли «Слуги Талама» — фракция, несущая на знамёнах имя бога возмездия и боли. «Слуги» считали, что править городом должна сила — и с амулетами из азрака эта сила оказалась за магами.
После долгих сражений, принёсших потери обеим фракциям, «Слуги Талама» победили, а оставшиеся из «Детей» либо были уничтожены, либо покорились. Затем был создан гигантский артефакт, использующий бездонное море энергии Лахиб Шадид, с помощью которого колдуны отрезали город от окружающего мира барьером и создали Чёрные Пески — безжизненное и жестокое место.
Ксинг новыми глазами посмотрел на погибшего наставника Шадии. Судя по библиотеке в его башне, он когда-то принадлежал к «Детям Равды». Статуи хранителей его дома, глупые и неуклюжие, это подтверждали — они являлись почти пределом того, что можно было создать без использования жизней других людей, требуя при этом немалого искусства и глубоких познаний. Шадия унаследовала дух своего почившего мастера. Она горела желанием мести и с каждым днём становилась всё сильнее и
Ксинг, узнавший правду о прошлом Ахрибада, намеревался помочь ей в этом начинании. Ведь у него теперь имелось пространственное хранилище, способное вместить не только содержимое сокровищниц их башен, но и сами башни. Молниям Чжана Чуана или, как говорили местные жители, Джана Шавана, вновь предстояло блеснуть во тьме.
???
С каждым новым днём, проведенным в Ахрибаде, у Ксинга росло и крепло чувство, что он здесь сильно задержался. Да, тут у него до сих пор имелась магия, которую можно было бы изучить, опыты, которые следовало бы провести, и артефакты, которые он мог бы попытаться создать. Был Лахиб Шадид, в который он уже погружался на самую глубину, не испытывая теперь испепеляющего жара. Шадия за эти годы тоже обрела силу и теперь ничуть не напоминала ту слабую служанку, запертую в башне вечно отсутствующего чародея.
Вот только странное чувство грызло Ксинга всё сильнее и сильнее, заставляя надолго останавливаться и смотреть вдаль, повернувшись на восток, в сторону Империи.
Тут, в Ахрибаде, ему было хорошо и комфортно. У него имелся дом, теперь напоминающий целый дворец, рядом находилась прекрасная женщина, интересный собеседник и надёжный друг, к которой он со временем стал испытывать не только привязанность, но и нечто, похожее на любовь. У него хватало важных дел, не дающих скучать или предаться праздности.
Но на сердце всё равно возникала тяжесть, сердечные демоны терзали душу, не позволяя спокойно остаться на месте, гнали дальше и вперёд. Несмотря на то, что и Шадия, и Альмирах, занимали важное место в его жизни, он всё чаще и чаще думал о Мэй, вспоминал её лицо, фигуру и походку, улыбку и звонкий смех, отвагу и целеустремлённость. Не имело значения, жива она или умерла несколько циклов назад, оставалась ли всё ещё молода и прекрасна, или же превратилась в сморщенную старуху. Ксинг хотел или её увидеть, или хотя бы посетить могилу.
Пусть он так и не выучил ни единой техники — ведь, несмотря на всю схожесть, колдовские заклинания техниками не являлись а подходили лишь злодеям вроде Дариуша из рода Цап, — Ксингу не терпелось сразиться с учителем. Несмотря на годы культивации в вулкане, Ксинг не только не преодолел барьера Конденсации Ци, но даже отдаленно не приблизился к таковому. Это значило, что пока что рано, что сражение с мерзавцем-учителем он обязательно проиграет, но и бездействовать дальше уже просто-напросто не мог. Из Ахрибада следовало уходить. Вот только это сделать он хотел не тихо, как вор, крадущийся в ночи, а как настоящий герой.
— О чём задумался? — спросила его Шадия.
— Думаю, пора! — сказал Ксинг. — Больше ждать нет смысла.
На лицо Шадии набежала тень.
— Я знала, что когда-нибудь этот момент настанет, но боялась, — сказала она. — Ксинг, я должна тебе кое в чём признаться.
Ксинг посмотрел ей в глаза и улыбнулся.
— Ты же не о том, что та башня, в которой мы встретились, была твоей?
— Ты знал, что я когда-то была чародейкой? — распахнула она глаза, отступив на шаг.
— Догадался, пусть и не сразу. Ты слишком многое знала, много умела и слишком уж быстро сумела сплести ци из верхнего даньтяня в чары.