Временные трудности
Шрифт:
— И там есть секретные техники? — оживился Хань. Если он прокрадётся в такую библиотеку, изучит тайный способ манипуляцией ци, тогда сможет не только победить учителя, но и впечатлить девушку своей мечты! В поместье Нао, конечно, была огромная библиотека, и отец неоднократно пытался заставить его читать эти пыльные свитки и книги, но всё, чего он добился — это здоровый сон Ханя, ведь книги были полны скучных диаграмм и картинок. То ли дело Альманах Героев! Вот там всё по-настоящему!
— Нет, мой глупый головастик! — рассмеялся учитель. — Секретные техники на то и секретны, чтобы не быть доступными
Хань сцепил зубы — как делал каждый раз, когда этот подонок говорил о матушке.
— Но даньтянь... — напомнила Мэй.
— То же самое касается и их. Практиковать развитие всех трёх точек многократно сложнее, чем одной. Это медленно, не приносит видимых результатов, это больно и тяжело. Я даже не могу сказать, что это действительно настолько уж и лучше. Ведь сосредоточившись на чём-то одном, человек может достигнуть в данной области большего. Тем более, ци — это ци, воин может использовать целительские техники, маг или алхимик — воевать, а мастер талисманов — создавать зелья и пилюли. Вот только постичь тонкости мастерства можно, лишь используя подходящий инструмент. И лишь всестороннее развитие позволяет не только постичь такие тонкости, но и узнать нечто новое — просто имея возможность использовать ци по-другому, взглянуть на препятствие под другим углом.
— Но ведь Хань... — пробормотала Мэй, и сердце Ханя радостно воспарило от такой заботы. — Вы обучаете его использовать только нижний даньтянь.
Ага! Даже будучи околдованной, Мэй раскрыла все злодейские планы!
— Конечно, — легко согласился подонок. — Потому что нижняя точка ци находится именно в животе. А живот у Ханя очень велик, оттуда начать легче всего. С помощью принуждения можно достичь многого. Но, увы, лишь до определённого предела. Ведь для того, чтобы стать кем-то великим, стремиться к этому следует самому.
— А я? Как насчёт меня?
— В тебе я вижу стремление стать кем-то большим, чем ты есть сейчас. И с тобой моя задача несоизмеримо проще — я не должен заставлять, а лишь просто указать путь и поправить ошибки. Я вижу в тебе стремление к совершенству, а это всё, что учитель может желать от ученика. Кстати, за то, что задавала правильные вопросы, ты заслужила мясо.
— Что? — протяжно взвыл раненым буйволом Хань. — Но за что, почему... учитель?
— Если бы ты слушал внимательно, то понял бы, что разум — оружие не хуже тела, ученик, — сообщил тот с издевкой. — И им тоже можно сражаться.
— Я читала, что в древности, — добавила Мэй, — ученик нередко вызывал учителя на поединок разумов.
— Верно. Чтобы доказать, что превзошёл учителя, он вызывал того на бой в каждом из аспектов. И лишь победив в поединках духа, разума и тела, он мог сделать учителя по-настоящему счастливым.
— Счастливым? — изумился Хань. — Победив?
— Вырастить ученика, который превзошел тебя, не это ли наивысшая честь для любого учителя? — тут же пояснил мерзавец. — Я бы по-настоящему возрадовался поединку разумов. И даже засчитал бы тебе, моему глупому головастику-ученику, как
Хань не мог поверить своему счастью. Вот он! Вот он шанс сразу прекратить все мучения! Сейчас он вызовет негодяя на поединок разумов, где победит сначала своим знанием всех героев и злодеев созерцательных кристаллов, а потом и вовсе разгромит вдребезги с помощью цитат и мудрых высказываний! Ведь не зря этот подлец всегда цитирует только Ханя — сам-то он способен лишь обзываться головастиком и всё время повторять нудную и глупую историю о карпах и драконах!
— Но что, учитель? — нетерпеливо спросила Мэй.
— Если наш Хань выберет битву разумов, мне придётся отказаться от поединка!
— Но почему, учитель?
— Нет чести в победе над безоружным!
???
Хань сосредоточенно жевал невкусную еду, думая только об одном — трусливый учитель испугался мудрости Ханя и позорно сбежал от поединка. Смысл последней фразы проник в его усталый разум не сразу, он даже возмутился и едва не сделал ошибку, взглянув на содержимое миски, но быстро исправился. Он запихивал в рот еду, стараясь не смотреть и не нюхать, и даже глотать быстрее, чтобы не почувствовать вкуса. И в этом ему помогала Мэй, на которой так легко и приятно было сосредоточить внимание.
Увы, гнусное колдовство учителя продолжало действовать на Мэй, которая почему-то не уставала нахваливать мерзкое варево, называя его «вкусной и здоровой пищей, которая не только насыщает, но и позволяет телу становиться всё сильнее и грациозней». Ханю хотелось встать и заорать, вырвать её из плена колдовской иллюзии, но он понимал, насколько это бесполезно сейчас, когда злодей-учитель сидит рядом на лавке и тоже уплетает эти помои так охотно, словно это блюда с императорского банкета. Впрочем, возможно, для дыры, из которой он выполз, оно так и было.
Когда ужин закончился, слуги разбежались по своим делам, а учитель скрылся, Хань героически превозмог тягу ко сну, задержался и подошёл к Мэй. И на этот раз не просто для того, чтобы побыть в её компании. Нет! Он раскроет ей глаза на подлые козни мерзавца-учителя, заставит её сбросить колдовство и увидеть правду! Вот тебе поединок разумов, негодяй! Получи!
— Ты молодец, Хань, — первой заговорила Мэй, — так усердно занимаешься! И выглядеть стал гораздо лучше!
Ханя почувствовал, словно его стукнули молотом в лоб, и он мысленно заорал. Лучше? Вот это вытянутое худое лицо, складки кожи по всему телу, круги под глазами из-за постоянной усталости? Он заорал бы и вслух, но учитель мог не успеть далеко уйти, а то и вовсе, возможно, специально задержался, чтобы подслушивать и подсматривать. С этого негодяя и не такое сталось бы!
— Наконец-то ты перестал потакать своим слабостям и начал правильно питаться...
Этого Хань вынести уже не мог. Он побежал, истошно воя и распугивая слуг, назад, в свою тюремную клетку. Забежав внутрь, он рухнул на лежанку и зашёлся в рыданиях. Но усталость взяла своё, и он тут же забылся тревожным сном.
Увы, сон оказался недолгим. Что-то холодное и мокрое обрушилось на его голову, и Хань проснулся, отплёвываясь от воды.
— Ты кое-что забыл, ученик, — сообщил ненавистный голос. — тренировка заканчивается не тогда, когда тебе захочется баиньки, а когда так скажу я.