Временщики. (Судьба национальной России: Ее друзья и враги)
Шрифт:
Была установка на жизнь.
Перемогал русский народ марксизм, строил жизнь ближе и ближе к своим представлениям. По сути, народ непрерывно переиначивал марксизм в пользу национальной идеи, делая его удобнее для жизни, то есть человечнее.
Марксизм – это заводить ум России на чужой ход.
Уже сам факт существования народа утверждал национальную идею. Потому и побеждал марксизм в России, что в него был вложен русский дух. Он очеловечивал казарменную догму.
Партийная машина крайне неохотно, но поддавалась незримому народному нажиму (скорее даже требовательному народному стону-жалобе). Не только условия жизни в 1925 году или в 1937-м, или, скажем, в 1949-м, но и в хрущёвском 1958-м (я тогда установил свои первые рекорды) никак нельзя сравнить с обстановкой
Я смею это засвидетельствовать: в 1949 году я был достаточно взрослым, вступил в комсомол [117] .
Оппозиция Сталину в Советском Союзе в 1920-1930-е годы на деле являлась одним из видов борьбы Запада и со Сталиным, и с Советским Союзом. Лишь такой человек, как Сталин, мог устоять в поединке одного со всем миром. Оппозиция страшилась Сталина, действуя против него в основном запретными приёмами, от которых после всячески открещивалась.
Оглядываюсь.
[117] Пустяк с того года – грома семидесятилетия Сталина – я был вынужден носить очки, успев уже изрядно запулить зрение – за книгами простирался безбрежный мир (в старину его называли светом), я лишь успевал находить новую увлекательную книгу, тогда это была не простая вещь.
Мужики гурьбой шагают после обеденного перерыва, впереди – дядя лет сорока двух пыхает "беломором". "Пётр, – окликает его смеющийся голос, – ты чо так согнулся? Вот до чего доводит молодая жена…"
Но вернёмся к осознанию Западом того, что большевизм выполняет ИХ работу (подчёркиваю: на временном промежутке становления советского государства).
Ещё белую эмиграцию поразило изменение отношения Запада к большевизму. Вспомним, что отмечал тогда Жевахов:
"Иван Бунин пишет: "Семь лет, прожитых мной в Европе, целых семь лет с несказанным изумлением и ужасом восклицаю я внутренне: да где же вы, совесть мира, прозорливцы, что же молчите вы, глядя на то, что творится рядом с вами, в цивилизованной Европе, в христианском мире?!"
Иван Шмелёв пишет: "Помнятся случаи и не столь трагичные, как с Россией… Почему же теперь – молчание? Или заснула совесть? Или весь мир – пустыня? И вопль оттуда, и русские голоса оттуда – лишь глас вопиющего в пустыне? Почему не слышат? Почему не чуют? Почему десять лет – молчание? Необъяснимо. Непонятно" [118] .
И княже Жевахов ставит точку:
"Цель жидов достигнута. Россия повержена, и жиды над нею властвуют якобы по последнему слову социалистического учения. Какой же может быть вопрос о пересмотре этого положения, хотя бы русский народ и страдал безмерно? Пусть себе страдает во имя торжества жидов и социализма" [119] .
Дробление национальных государств на составные части имеет свою историю. Сатана быстро сообразил, как можно народы лишать силы, как могучее государство превращать в жалкую россыпь бессильных лоскутных государств.
Лоскутными государствами можно понукать, из их населений можно без опасений гнать семь потов во славу своей наживы. С лоскутными государствами, даже если они и не столь малоразмерны, уже можно не считаться.
В духе западноевропейского либерализма собирались действовать декабристы из "Союза спасения", и это было как раз то, чем занялся большевизм коммунисты во главе с Лениным, Троцким и Сталиным. Такова действительность
"…некоторые, как Пестель, готовы были раздробить всю Россию на федеративные области, причём не скупились прибавлять к инородческим областям русские, как новгородскую и тверскую к балтийским губерниям, а в пользу… Польши поступались русским народом западной России" [120] .
Одна из величайших русских книг.
Как видим, декабристы тоже делят Россию на национальные образования и тоже непрочь раздавать русские земли. Декабристы поголовно являлись масонами. Наиболее крайнее крыло их видело пример для себя во Французской Буржуазной революции (1789-1794), особенно в якобинстве, идеями и делами которого в значительной степени питался большевизм (и взрос на этих идеях и делах, как и на борьбе Парижской коммуны – высшего образца для Ленина).
[120] Сочинение профессора С.-Петербургской духовной академии М. О. Кояловича: История русского самосознания по историческим памятникам и научным сочинениям. – СПб. Типография А С. Суворина, 1884. С. 176.
Якобинская диктатура – время высшего подъёма Французской буржуазной революции (с 31 мая 1793 года по 27 июля 1794 года). Вождями её были Максимилиан Робеспьер (1758-1794) и Жан Поль Марат (1743-1793). Остальные, кроме Дантона, лишь заражались их энергией.
Марат будет заколот кинжалом в ванной, которую он принимал каждый день помногу часов, стараясь умерить зуд экземы. Заколола его молодая женщина Шарлотта Кордэ. На вопрос председателя трибунала: "Кто внушил вам такую ненависть?" – она ответила: "Мне не нужно было ненависти других, достаточно было моей собственной".
Робеспьеру снесла голову гильотина на другой день после крушения его диктатуры и ареста в Национальном собрании.
Якобинцы дали миру пример революционного избиения народа.
Под западноевропейским либерализмом можно разуметь и масонство, и достаточно вызревший тогда уже сионизм, пока ещё догерцлевский, пока ещё робкий, но уже через полвека по-своему заявивший о себе Европе устами Кремье. Корни ленинизма и коммунистической партии произрастали не только из западных социологии и философий, но и масонства (свобода, равенство, братство и т.п.) и иудаизма, точнее сионизма с его программой деления многонациональных государств на мельчайшие национальные составляющие, то есть разорения устоявших крупных государств – подлинных политических и хозяйственных национальных крепостей, которые было очень нелегко сокрушить сионизированному капитализму. Они их взламывали и губили, разжигая национальные страсти. Хороши же мы были б, занимаясь разжиганием национальных страстей в США…
По части разрушения национальных государств, прежде всего России, марксизм-ленинизм (большевизм) помаленьку взял отовсюду, но взял самое ядовитое и убойное, ибо он мечтал о победе, только победе – и как можно быстрее. Он даже не мечтал, а требовал у истории победы…
Запад не сразу, но помалешеньку стал усваивать мысль о совершенной схожести работы большевизма со своими целями (поначалу он стремился непременно задушить большевизм).
На это же указывал и Борис Викторович Савинков на заседаниях Военной коллегии Верховного суда СССР 27-29 августа 1924 года в Бутырском остроге:
"…Я был в таком положении, что знал всех английских, французских, итальянских, японских и других министров, всех тех, кто управлял в то время европейскими делами…
Например, очень упорно, очень много говорили англичане со мной о том, что желательно образовать независимый Юго-Восточный союз из Северного Кавказа и Закавказья, говорили о том, что этот союз должен быть только началом… Я в этом чувствовал запах нефти.
…для меня было совершенно ясно, что они, конечно, стремятся получить возможно большие выгоды…