Шрифт:
Времетрясение
Памяти Сеймора Лоуренса, романтика и величайшего издателя странных историй, закрепленных чернилами на отбеленной и раскатанной древесной пульпе.
Все персонажи вымышлены. Все совпадения с реальными лицами, ныне здравствующими и покойными, случайны.
В 1952 году Эрнест Хемингуэй опубликовал в журнале «Life» повесть «Старик и море». В ней рассказывалось о кубинском рыбаке, который за восемьдесят четыре дня не поймал ни одной рыбы. А потом подцепил на крючок гигантского марлина. Старик убил рыбину
В то время я жил в Барнстейбле на полуострове Кейп-Код. Я спросил соседа, профессионального рыболова, что он думает о повести Хемингуэя. Сосед сказал, что главный герой явно сглупил. Ему надо было сразу же разделать марлина, срезать лучшие куски мяса и сложить их в лодке, а все остальное отдать на съедение акулам.
Вполне вероятно, что в образе этих акул Хемингуэй вывел критиков, не оценивших его первый после десятилетнего перерыва роман «За рекой, в тени деревьев», опубликованный двумя годами ранее. Насколько я знаю, он никогда не говорил ничего такого. Но марлин из повести «Старик и море» вполне мог быть этим романом.
А потом, зимой 1996 года, я вдруг обнаружил, что написал книгу, которая категорически не получилась, в которой не было смысла и которая, уж если на то пошло, вообще не хотела, чтобы ее написали. Merde! [1] Почти десять лет я гонялся за этой неблагодарной рыбиной. А она не годилась даже на приманку для акул.
Недавно мне исполнилось семьдесят три. Моя мать дожила до пятидесяти двух, отец – до семидесяти двух. Хемингуэй чуточку недотянул до шестидесяти двух. Я определенно зажился на этом свете! И что было делать?
1
Дерьмо! (фр.)
Ответ: Разделать рыбину. Срезать лучшее мясо, остальное – выкинуть.
Этим я и занимался все лето и осень 1996-го. Вчера, 11 ноября сего года, мне исполнилось семьдесят четыре. Семьдесят четыре!
Иоганнес Брамс бросил писать симфонии в пятьдесят пять. Довольно! Моего отца, архитектора, в те же пятьдесят пять уже буквально тошнило от архитектуры. Довольно! К своим пятидесяти пяти годам все ведущие американские романисты уже создали свои лучшие вещи. Довольно! Я сам давно миновал этот рубеж. Имейте совесть!
Моя огромная рыбина, которая и воняла под стать размерам, называлась «Времетрясение». Здесь мы ее назовем «Времетрясение-1». А эту книгу, эту густую похлебку из лучших филейных кусков, перемешанных с мыслями и впечатлениями за последние семь с лишним месяцев, обозначим как «Времетрясение-2».
Договорились?
Основная идея «Времетрясения-1» была такая: в результате внезапного сбоя в пространственно-временном континууме течение времени нарушилось, и нам пришлось еще раз пережить все последнее десятилетие – причем в точности повторяя все то, что мы делали в эти годы, хотим мы того или нет. Это было deja vu продолжительностью в десять лет. И ты ничего не мог сделать. Не мог возмутиться, что все повторяется и ничего нового не происходит. Не мог даже задаться вопросом, в чем дело: то ли ты один сходишь с ума, то ли с ума сходят все сразу.
Во время этого повторного десятилетия ты мог сказать или
Это внезапное времетрясение вмиг перебросило всех и вся из 13 февраля 2001 года в 17 февраля 1991-го. И потом нам пришлось возвращаться обратно в 2001 год, минута за минутой, день за днем, год за годом. Мы снова ставили не на ту карту, женились не на той женщине, наступали на те же грабли, заражались все тем же триппером. Всего и не перечислишь!
И лишь дожив до момента, когда ударило времетрясение, люди перестали быть роботами, автоматически повторяющими свое прошлое. Как сказал старый писатель-фантаст Килгор Траут: «Когда их снова пришибло свободой воли, только тогда они остановились и прекратили свой бег с препятствиями, которые сами же и понастроили».
Траута не существует на самом деле, это вымышленный персонаж. Он был моим alter ego в нескольких предыдущих романах. Но большинство из того, что я решил сохранить и оставить от «Времетрясения-1», так или иначе связано с его приключениями, переживаниями и размышлениями. Я спас от забвения пару-тройку его рассказов – из нескольких тысяч вещей, которые он написал между 1931 годом, когда ему было четырнадцать, и 2001 годом, когда Траут покинул нас в возрасте восьмидесяти четырех лет. Почти всю жизнь он был бездомным бродягой, а умер в роскошных апартаментах имени Эрнеста Хемингуэя в доме отдыха для престарелых писателей «Занаду» в курортном местечке Пойнт-Зайон, штат Род-Айленд. И это не может не радовать.
Незадолго до смерти, буквально на смертном одре, Траут сказал мне, что в его самом первом рассказе действие происходит в Камелоте, при дворе короля Артура. Придворный маг Мерлин применяет свое колдовское искусство и вооружает рыцарей Круглого стола автоматами Томпсона, заряженными патронами 45-го калибра с разрывными пулями дум-дум.
Доблестный сэр Галахад, чистейший помыслами и сердцем, пытается разобраться с этим новым орудием принудительного торжества добродетели – и в результате разносит вдребезги Священный Грааль и превращает в решето королеву Гвиньевру.
Вот что сказал Траут, когда понял, что десятилетний повтор завершился и теперь ему лично и всем остальным снова придется придумывать, что делать дальше, и проявлять изобретательность и творческую смекалку: «О Боже! Опять играть в русскую рулетку со свободой воли?! Староват я уже для таких развлечений».
Кстати, я тоже выступил персонажем во «Времетрясении-1», появился в эпизодической роли на морском пикнике в доме отдыха для престарелых писателей «Занаду» летом 2001 года, через полгода после завершения «второго круга» – через полгода после того, как нас всех снова пришибло свободой воли.
Я был там, на пляже, в компании нескольких вымышленных персонажей из книги, включая и Килгора Траута. Мне посчастливилось лично присутствовать при том, как старый, давно не издававшийся писатель-фантаст разъяснил нам, а после и продемонстрировал, почему мы, земляне, занимаем особое место в структуре Вселенной.
В общем и целом, за исключением этого предисловия, моя последняя книга готова. Сегодня 12 ноября 1996 года. До публикации ждать, я так думаю, месяцев девять. Девять месяцев до выхода в свет через родовые пути печатного пресса. А куда торопиться? Беременность у индийских слонов длится в два раза дольше.