Время Андропова
Шрифт:
Даты пребывания в Кабуле Андропова, как и описание последствий этой поездки, разнятся у того или иного мемуариста, обрастая всевозможными подробностями. И ведь это пишут высокопоставленные сотрудники, люди, посвященные в тайны КГБ. Вот, например, Леонид Шебаршин, относящий этот визит к 1982 году:
«Для Юрия Владимировича короткий визит в Кабул имел неожиданные и неприятные последствия. Редкому посетителю афганской столицы удавалось покинуть ее хотя бы без желудочного заболевания. Андропову не повезло — он заболел оспой. Видимо, врачи не сразу поняли, с каким заболеванием они имеют дело. По рассказам, состояние больного быстро становилось безнадежным. Каким-то чудом жизнь Андропова была спасена, но предстояло ему прожить меньше двух лет» [1337] .
1337
Шебаршин
Ему вторит Виктор Алидин, который пишет: «Во второй половине 1981 года Андропов прибыл в Афганистан. Это была его вторая поездка туда. Он лично хотел разобраться с положением дел на месте. Но поездка оказалась неудачной. Юрий Владимирович тяжело заболел оспой и был срочно доставлен в Москву в Центральную клиническую больницу. В период нахождения в больнице доступа к нему не было. Еще плохо отдохнув после болезни, Юрий Владимирович вышел на работу. При встрече он рассказал мне о пребывании в Афганистане, своей тяжелой болезни, оказывается, он пять суток находился без сознания. А подхватил он там оспу, потому что пришлось часто обниматься и целоваться при встрече с местными руководителями» [1338] .
1338
Алидин В.И. Указ. соч. С. 303.
Еще более драматично представляет свои впечатления бывший помощник Андропова Игорь Синицин, навестивший его весной 1980 года: «Он очень сильно похудел, и его темно-синий костюм, всегда такой элегантный, висел теперь на нем, как на вешалке. Лицо было нездорового желтого цвета, щеки ввалились. На голове осталось значительно меньше волос, чем было раньше, а на пергаментной коже, обтягивающей череп под ними, пошли большие старческие коричневые пятна. Голос его был тих и слаб». Каждое движение давалось ему с трудом, а протянутая для рукопожатия ладонь «была слабой, потной и горячей». Андропов рассказал Синицину, что его состояние резко ухудшилось после поездки в Афганистан:
«Со мной возили туда, как ты знаешь, и воду, и еду, и повара… — рассказывал он тихим голосом, словно и говорить ему было трудно. — Но не убереглись… Наверное, какой-то ядовитый аэрозоль впрыснули в атмосферу комнат, где я жил… Я упал без сознания и несколько дней находился в таком состоянии… Еще и теперь не пришел в себя окончательно…» [1339]
Фантастичность рассказа Синицина поражает. Аэрозоль, бессознательное состояние — да это же покушение! Интересно, как все это ускользнуло от внимания Чазова? Можно ли вообще слишком уж доверять свидетельствам мемуаристов?
1339
Синицин И.Е. Указ. соч. С. 426–427.
Да и у Богданова, кажется, не все в порядке с точными датами пребывания Андропова в Кабуле. Если обратиться к дневниковым записям Брежнева, то выясняются некоторые противоречащие рассказу Богданова детали. Брежнев 28 января 1980 года записал: «Принял Андропова Ю.В. и Д.Ф. Устинова по вопросу поездки Андропова — в Авганистан» [1340] . Так и записал — «Авганистан». Предположение, что запись сделана после встречи накануне, отпадает. Подтверждение даты есть и в другом источнике. В записях секретарей приемной Брежнева, где фиксировались визитеры и телефонные звонки, отмечены визиты Андропова к Брежневу 28 января (с Устиновым) и на следующий день 29 января есть запись о беседе генсека в Ореховой комнате с Андроповым и Устиновым [1341] . Как же так, ведь, если верить Богданову, Андропов в это время находился в Кабуле. Выходит, что нет! Вероятнее всего, аберрация памяти, и Богданов перепутал день отъезда с днем приезда. Доказательством тому служит решение Политбюро (П181/48) от 29 января 1980 года об утверждении указаний советскому послу в Кабуле в связи с предстоящим приездом Андропова 31 января.
1340
Брежнев Л.И. Рабочие и дневниковые записи. Т. 1. С. 996–997.
1341
Там же. Т. 2. С. 968.
О точной дате возвращения можно
1342
Там же. Т. 1. С. 998.
1343
Там же. Т. 2. С. 969.
Оспа — болезнь серьезная. И удивительно, как Андропов Брежнева не заразил — тот ведь тоже любил целоваться с соратниками.
А как же многочисленные мемуаристы, пишущие о серьезном заболевании Андропова после возвращения из Афганистана? И ведь никто из них Андропова в этой поездке не сопровождал, в Кабуле не присутствовал, так откуда же такие жуткие подробности — «обнимался и целовался». Алидин ссылается на услышанное от самого Андропова. Удивительная вещь, но Чазов в своих мемуарах ни слова не пишет об оспе либо какой-то другой болезни Андропова, полученной во время поездки. А ведь речь-то о здоровье его подопечного. Однако странно!
Насколько широко разошлась весть о болезни Андропова после возвращения из Афганистана, трудно сказать. Но люди, приближенные к КГБ, об этом прослышали. Николай Яковлев пишет: «До меня доходили слухи, что после поездки в Афганистан в 1980 г. Андропов тяжело заболел. О болезни строились самые различные предположения, генерал Бобков как-то проронил, что Юрий Владимирович плох» [1344] .
Вскоре после беседы с Брежневым Андропов ушел в положенный ему зимний отпуск — с 8 февраля 1980 года [1345] .
1344
Яковлев Н.Н. Указ. соч. С. 303.
1345
Решение Политбюро ЦК КПСС П182/66 от 6 февраля 1980 г.
А потом вновь появился в записях у Брежнева. По довольно забавному поводу. 20 февраля 1980 года Брежнев записывает: «Переговорил с Устиновым — рассказал какой был сон» и чуть ниже: «Переговорил с Андроповым — какой сон» [1346] . Записи секретарей приемной дополняет картину. Приехав на работу 20 февраля в 10:25, Брежнев говорил по телефону с Андроповым, потом принял в кабинете Громыко и Устинова, затем работал с документами к заседанию Политбюро. А ближе к вечеру в приемную звонил Андропов — Брежневу было доложено, но разговор не состоялся [1347] .
1346
Брежнев Л.И. Рабочие и дневниковые записи. Т. 1. С. 1000.
1347
Там же. Т. 2. С. 971.
Интересно, о чем Брежнев рассказывал Андропову и Устинову, о том, как плохо спалось, или о том, что снилось? Афганистан — тут есть отчего потерять сон или видеть кошмары и вещие сны. Суеверен ли был Брежнев — это вопрос. А вот крепким ленинцам, вроде Андропова, это не должно быть свойственно. Но Брежнев выбрал Андропова и Устинова в качестве толкователей снов.
Вадим Кирпиченко вспоминал, как он сопровождал Андропова «28–29 декабря 1981 года в Венгрию, куда он совершил свой последний официальный визит в качестве председателя КГБ. Там состоялось подписание очередных рабочих документов о сотрудничестве, вручение государственных наград СССР сотрудникам венгерского МВД, встреча уже больного Андропова с одряхлевшим Кадаром» [1348] .
1348
Кирпиченко В.А. Разведка: лица и личности. М., 1998. С. 147.