Время Андропова
Шрифт:
[РГАНИ. Ф. 82. Оп. 1. Д. 41. Л. 31]
Я верю в нашу способность принять этот вызов. Я считаю, что коммунизм — это очередная скорбная и нелепая глава в человеческой истории, чьи последние страницы дописываются уже сейчас. Я верю в это потому, что источник нашей силы в поисках человеческой свободы не материальный, а духовный. И так как этот источник неисчерпаем, он поможет сначала напугать, а в конечном итоге и одержать победу над теми, кто хотел бы поработить своих соотечественников» [1803] .
1803
Рейган Р. Откровенно говоря… С. 152–163.
Советская пропаганда зашлась от негодования. А Андропов через месяц откликнулся на удивление вяло. На вопрос
1804
Андропов Ю.В. Ленинизм — неисчерпаемый источник революционной энергии и творчества масс. С. 457.
Еще в марте 1983 года после очередного раунда зашедших в тупик переговоров в Женеве, глава американской делегации сообщил Рейгану свой вывод: «Советы и пальцем не шевельнут, чтобы убрать ракеты “СС-20”, направленные на Европу, пока мы не разместим там наши ядерные крылатые ракеты средней дальности» [1805] .
Андропов выбрал политику ультиматумов и запугивания. Политбюро ЦК 17 июня 1983 года утвердило директиву советским послам в ФРГ, Франции, Италии и Канаде с текстами посланий Андропова главам государств. В послании, в частности, был такой пассаж: «Мы за достижение соглашения, но если НАТО все же разместит новые американские ракеты, то нам придется пойти на ответные меры — индивидуально и вместе со своими союзниками. И не надо представлять дело таким образом, будто мы тем самым кому-то угрожаем. У нас просто не будет другого выхода» [1806] .
1805
Рейган Р. Жизнь по-американски. С. 566.
1806
РГАНИ. Ф. 82. Оп. 1. Д. 41. Л. 14.
Для внутреннего употребления в ход шла самая оголтелая антиамериканская пропагандистская риторика. Громыко, выступая в июне 1983 года на сессии Верховного Совета СССР с докладом о международном положении, сделал особый упор на факт первого боевого применения ядерного оружия: «Но в памяти человечества не изгладится, кто первым применил его против людей. Никакой риторикой, даже самой обильной, не смыть пятна, которое легло на тех, кто совершил это преступление» [1807] . В свете существовавших в 1945 году в рамках антигитлеровской коалиции союзнических отношений СССР и США подобное заявление Громыко было и бесстыдным, и скандальным. И, по сути, это было фальсификацией истории. Ведь ни в 1945 году, ни позднее Советский Союз на международно-правовом уровне никогда официально не выступал с осуждением атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки. Но в обстановке острого противостояния 1983 года на этот пассаж, кажется, даже и не обратили внимания.
1807
Восьмая сессия Верховного Совета СССР… С. 23.
Гораздо интересней другое. Громыко в этой речи умудрился ни разу не произнести словосочетания «нулевой вариант», как будто этого американского предложения не существовало. Он лишь упрямо твердил о наличии паритета в ядерных вооружениях.
Советские руководители надеялись, что протесты западной общественности против «довооружения» натовской части Европы могут существенно помочь Кремлю. Громыко: «Волна антиядерного, антивоенного движения, поднявшаяся на Западе, — это своего рода народный референдум». И тут же: «Пытаются утверждать, будто это движение повинуется “руке Москвы”. Для нас, разумеется, лестно, что выступления за мир связывают с политикой Советского Союза. Но “рука Москвы” здесь ни при чем. Широкие круги общественности спонтанно выражают в своих антивоенных выступлениях стремление людей отстоять право на жизнь» [1808] .
1808
Там же. С. 26.
Действительно ли «ни при чем»? В мае 1982 года при передаче дел в КГБ от Андропова к
1809
ЦА ФСБ. Ф. 6-ос. Оп. 5. Д. 26. Л. 11.
Стоит процитировать и фрагменты записки Андропова 30 июля 1983 года в ЦК. Андропов писал, что до начала развертывания американских ракет в ФРГ и других странах Европы осталось 3–4 месяца: «Его осуществление изменит стратегическую обстановку в невыгодном для нас направлении, прибавит наглость Рейгану и его компании, увеличит военную опасность» [1810] . Андропов предложил «не теряя времени» задействовать все возможности — политические, оборонные и экономические, чтобы попытаться сорвать или максимально затруднить эти планы. В том числе «всемерно содействовать развороту антиракетного движения в парламентах, партиях и народных массах западных стран». Для этого, по мнению Андропова, нужен «единый, скоординированный календарный план» проведения мероприятий против американских ракет, необходимо предусмотреть в нем и новые инициативы и разъяснительную работу, а также некоторые мероприятия по линии Министерства обороны и КГБ, «словом, все, что мы сейчас можем привести в действие для достижения исключительно важной для нашей страны цели» [1811] .
1810
РГАНИ. Ф. 82. Оп. 1. Д. 24. Л. 23.
1811
Там же. Л. 24.
Сопроводительные записки А.А. Громыко и Д.Ф. Устинова к материалам для беседы с Гельмутом Колем.
20 июня, 4 июля 1983
[РГАНИ. Ф. 82. Оп. 1. Д. 37. Л. 118, 164]
В первых числах июля 1983 года в Москву с визитом прибыли Федеральный канцлер ФРГ Гельмут Коль и министр иностранных дел Геншер. Встреча Коля с Андроповым состоялась 5 июля:
«Коль заявил Андропову в Кремле, что он намерен уже в 1983 году добиться установления в ФРГ новых ракет НАТО, если на предстоящих в Женеве переговорах по разоружению не будет достигнуто соглашение. В отличие от своего предшественника он без обиняков заявил представителям советского руководства о своем стремлении видеть Германию объединенной. Хотя это и вызвало возмущение Андропова, как отмечали наблюдатели, он, тщательно взвесив свою позицию и проанализировав ту роль, которую этот канцлер сможет играть в международных делах, решил все же принять приглашение Коля посетить Германию. Для русских было большой неожиданностью убедиться в том, что новый канцлер оказывает на Кремль и Восточный Берлин более сильный нажим, чем его социал-демократический предшественник, что не ускользнуло от внимания США» [1812] .
1812
Мазер В. Гельмут Коль. М., 1993. С. 212–213.
Конечно, советские газеты опустили те места в речи Коля, где речь шла о немецком единстве. Однако Андропов был впечатлен встречей. В тот же день вечером позвонил Кеворкову и заговорил о канцлере: «Мне он очень понравился: напористый, настоящий “немецкий бык”, из народа. Но — умен, знает, что такое власть, и умеет ею распорядиться. А это как раз то, на чем большинство лидеров спотыкается» [1813] . Андропов вновь задумался об установлении доверительного канала с канцлером по примеру прошлых лет [1814] .
1813
Кеворков В.Е. Тайный канал. С. 286.
1814
Там же.