Время борьбы

Кожемяко Виктор Стефанович

ВЕРШИТЕЛИ ЕВРОПЕЙСКИХ СУДЕБ, по-видимому, восхищались своей собственной изобретательностью: они надеялись одним ударом убить и большевиков, и возможность возрождения сильной России. Положение вождей Белого движения стало невозможным. С одной стороны, делая вид, что они не замечают интриг союзников, призывали... к священной борьбе против Советов, с другой стороны, на страже русских национальных интересов стоял не кто иной, как интернационалист Ленин, который в своих постоянных выступлениях не щадил сил, чтобы протестовать против раздела бывшей Российской империи...

АЛЕКСАНДР МИХАЙЛОВИЧ, великий князь.

КОЛЧАК ЕЛ... британский солдатский

рацион.

Дж. УОРД, английский полковник.

НАДО ОТДАТЬ ДОЛЖНОЕ СОЮЗНИКАМ, вернее, англичанам. С того дня, как было решено вместе работать, мы от них ни в чем отказа не получали.

Г. ЧАПЛИН, белогвардейский капитан.

НЕСМОТРЯ НА ВСЕ ЗАВЕРЕНИЯ В ИСКРЕННЕМ ЖЕЛАНИИ организовать борьбу против большевиков, англичане смотрели на свое собственное присутствие в области как на оккупацию, вынужденную военными обстоятельствами... Все эти сибирские, новороссийские, архангельские и ревельские шашки нужны были в игре с большевиками. Каждый раз, когда шашки проявляли самостоятельность, они становились если не опасными, то, во всяком случае, стеснительными для британской политики.

В. МАРУШЕВСКИЙ, генерал.

17 (30) ИЮНЯ Я ИМЕЛ СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНЫЙ и важный разговор с послом США Рутом и адмиралом Гленноном... Я оказался в положении, близком к кондотьеру.

А. КОЛЧАК.

ШАНСОВ ДЛЯ УДАЧНОГО НАСТУПЛЕНИЯ у армий Колчака практически нет. Они совершенно деморализованы постоянными отступлениями, у них практически не осталось мужества. Даже русский генеральный штаб в Омске признавал, что половину их войск нужно отвести в тыл для реорганизации. Сибирское наступление подходило к концу. Военное министерство уведомило меня, что не присылает больше снаряжения для солдат Колчака, поскольку нет надежды, что кто-нибудь из них достигнет Архангельска.

А. НОКС, английский генерал.

СОЮЗНОЕ ВОЕННОЕ КОМАНДОВАНИЕ ПРЕЗРИТЕЛЬНО ОТНОСИЛОСЬ к большевистскому движению и рассматривало его как ряд бесчинств, творимых дезорганизованными бандами. Однако факты говорят, что война велась против правительства русского народа. Омское правительство явно было правительством лишь меньшинства русского народа и никогда не пользовалось симпатиями широких кругов населения. Оно не обладало в действительности властью.

У. ГРЭВС, американский генерал.

СРЕДИ МНОГИХ ПОСЕТИТЕЛЕЙ БЫЛ АДМИРАЛ КОЛЧАК, только что прибывший с Дальнего Востока, который, кстати сказать, он считает потерянным если не навсегда, то, по крайней мере, очень надолго. По мнению адмирала, на Дальнем Востоке две коалиции: англо-французская – доброжелательная и японо-американская – враждебная, причем притязания Америки весьма крупные, а Япония не брезгует ничем. Одним словом, экономическое завоевание Дальнего Востока идет полным темпом.

Н. БОЛДЫРЕВ, белогвардейский генерал.

С ФЕВРАЛЯ НАЧАЛСЯ ПОДВОЗ АНГЛИЙСКОГО СНАБЖЕНИЯ. Недостаток в боевом снабжении с тех пор мы испытывали редко. С марта по сентябрь 1919 г. мы получили от англичан 558 орудий, 12 танков, 1 685 522 снаряда и 160 млн. ружейных патронов. Санитарная часть улучшилась. Обмундирование же и снаряжение хотя и поступало в размерах больших, но далеко не удовлетворяло потребности фронтов (в тот же период мы получили 250 тысяч комплектов). Оно, кроме того, понемногу расхищалось на базе, невзирая на установление смертной казни за кражу предметов казенного вооружения и обмундирования, таяло в пути и, поступив, наконец, на фронт, пропадало во множестве, уносилось больными, ранеными, посыльными и дезертирами...

А. ДЕНИКИН.

ВОЕННАЯ

ПОМОЩЬ ИНОСТРАНЦЕВ НЕ ТОЛЬКО НЕ ДОСТИГАЛА ЦЕЛИ, но даже принесла вред: всегда и всюду иностранцы оказывались врагами не только большевизма, но и всего русского; попытки образования собственных армий всюду терпели неудачи, объяснимые одними и теми же причинами: разлагающий тыл, реакционные элементы, контрразведка и т. п.; везде все антибольшевистские правительства оказались совершенно неспособными справиться с экономическими вопросами.

П. МИЛЮКОВ.

Глава вторая

Лики советской эпохи

Эта глава – о советском человеке, представленном в девяти очерках и, соответственно, в разных личностях и разных судьбах. Здесь легендарный писатель, создавший в отечественной литературе классический образ героя-коммуниста, прототипом которого стал он сам, и рабочий, вчерашний крестьянин, имя которого дало название массовому трудовому движению, охватившему всю страну. Здесь московская школьница-комсомолка, чей самоотверженный подвиг вдохновлял миллионы бойцов в годы Великой Отечественной войны, и журналист, первым рассказавший об этой героине в газете «Правда». Здесь актер и певец, олимпийский чемпион и провинциальный музейщик.

Что объединяет их всех? Они – советские люди. Советским человеком стал и дореволюционный учёный, не покинувший Родину, когда возник перед ним такой роковой выбор, а верно служивший ей. Как и его дочь, замечательная советская художница-плакатистка.

В своё время говорили: «Мы родом из Октября». И в определенном смысле это верно. Однако, рожденный Октябрем, советский человек вместе с тем органически нёс в себе всё самое лучшее из великой духовности и нравственности тысячелетней России.

Справедливость и праведность коммунистического святого

Николай Островский

Советским святым назвал Николая Островского после встречи с ним потрясенный его подвигом французский писатель.

Что он имел в виду? Муки и страдания, переносимые этим человеком? Победу высочайшего духа над телом? Или веру коммуниста, которую ощутил как основу его великой победы?

Наверное, всё вместе.

Сам француз Андре Жид, как и многие другие иностранцы, рвавшиеся тогда поглядеть на Островского и поговорить с ним, в коммунизм не верил. Вернувшись из Советского Союза, написал скверную книжку. Однако скованный полной неподвижностью, абсолютно слепой человек, постоянно преодолевающий жесточайшие боли и, тем не менее, сохраняющий поразительный оптимизм, остался для него явлением сверхъестественного чуда – настоящим святым. Удостоил его наивысшим в христианском представлении сравнением, которое кому-то может показаться неправомерным либо кощунственным, но на самом деле, если вдуматься, глубоко оправданно. Сегодня нам особенно стоит в это вдуматься.

– Скажите, – спросил Николая Алексеевича незадолго до смерти корреспондент английской газеты, – если бы не коммунизм, вы могли бы так же переносить свое положение?

– Никогда! – был ответ.

И в однозначной твердости, с какой это было произнесено, сконцентрировались вся глубина и неколебимость самого главного его убеждения, его веры, надежды, любви.

Обратите внимание: про коммунизм в тот раз его спросили. А он сам не разбрасывается походя этим словом, наивысшим для него, не употребляет всуе (как истинный христианин – имя Бога). В «Как закалялась сталь» оно звучит совсем редко – например, в ключевом вопросе, с которым обращается к Артему, брату Павки, матрос Федор Жухрай: