Время доблестных
Шрифт:
Когда в столовой появились взъерошенный Виктор и сияющая Элинор, Ева отсчитывала столовые приборы.
– Куда это? – Вик держал в руках охапку ещё не распустившихся роз. – Жалко выбрасывать.
– Оставь, я засушу бутоны…– Ева глянула на брата и улыбнулась: – Ты себя в зеркале видел? Вылитый Дионис с венком из роз!
– У Диониса был венок из виноградных листьев… – начал Вик.
Тут появилась Надин, осторожно неся большое блюдо. Элинор, встав на цыпочки, уже вытаскивала из волос брата запутавшиеся зелёные веточки – для этого ей пришлось стянуть резинку и
– О, наш красавчик уже прихорашивается к обеду! – не преминула заметить Надин. – Косы-то какие отрастил!
– Завидуешь? – хмыкнул Вик, намекая на короткую стрижку кузины.
Но та не соизволила ответить, так как водружала на стол собственноручно приготовленный салат.
– Оля-ля, у нас сегодня салат по-парижски? – снова не смог удержаться от колкости Вик. – Надеюсь, улиток ты туда не добавила?
В этот раз Надин резко повернулась к нему, собираясь дать отпор в своём стиле, но её опередила, как ни странно, Эль: малышка ничего не сказала, просто глянула на брата с лёгким недоумением. И этого оказалось достаточно.
– Пардон, сморозил глупость! – Вик виновато улыбнулся кузине. – Салат выглядит очень вкусно, правда! – и тут же поспешно удалился, вроде как мыть руки.
Малышка Элинор собрала забытые им веточки роз и тоже вышла.
– Пойдём, переоденемся, – Ева дёрнула за рукав двоюродную сестру.
Надин, не ожидавшая, что противник ретируется без боя, выглядела разочарованной. Однако напоминание о смене туалетов, как и следовало ожидать, направило мысли гостьи в более конструктивное русло. Эмилия всегда переодевалась к обеду и к ужину, а дочери с удовольствием ей подражали: кто из девчонок не согласится два-три раза в день менять наряды?
– Что это с Виктором? – шёпотом спросила Надин, поднимаясь за кузиной по лестнице на второй этаж, в комнату девочек. – Случаем, не заболел?
– С чего бы? – пожала плечами Ева. – Просто сказывается благотворное влияние малышки Эль! При ней даже Барбос мышку не тронет – постесняется…
Барбосом или просто Боссом звали большого рыжего кота, который наведывался в усадьбу в свободное от своих кошачьих дел время – летом два-три раза в неделю, зимой каждый день. В Эрхарт-холле его кормили, поили и всячески ублажали, хоть и непонятно за что. Как бы там ни было, Барбос мнил себя полноправным членом семьи, не просто домашним питомцем, а когда хозяин усадьбы уезжал по делам, не отходил от хозяйки ни на шаг и даже ночевал в её спальне. «Мой страж!» – говорила про него мама, а папа загадочно улыбался.
Ева отчётливо помнила, как Барбос появился в доме, хотя ей тогда ещё и пяти не было. Крошечного котёнка принёс в зубах Барбаросса, огромный котяра, который по собственному почину завёлся у Эрхартов более десяти лет назад, ещё до рождения детей. Пушистый комочек был того же ярко-рыжего цвета, что и старый разбойник, и вывод напрашивался однозначный: это был его собственный отпрыск. Маленькая Ева и семилетний Вик тут же принялись хлопотать вокруг котёнка: налили ему в тарелочку молока, потом сливок, потом сметаны, но глупыш лишь вертел мордочкой и всё норовил улизнуть.
Ева тогда побежала жаловаться родителям и нечаянно увидела картину, которую до сих пор помнила в мельчайших деталях: сидя на полу террасы, мама нежно гладила старого Барбароссу, спящего у неё коленях, а у самой слёзы ручьями текли по щекам, капая на рыжую косматую шерсть; папа молча сидел рядом, обняв маму за плечи. Потом мама встала и ушла с котом на руках в гостиную, к камину, даже к детям не поднялась – в тот вечер их уложил отец. Это был последний раз, когда они видели старого кота. А Барбосом котёнка назвала Эль: вероятно, тогда она попросту ещё не могла выговорить «Барбаросса»…
Когда хлопнула входная дверь, Ева с Надин уже спускались по лестнице, догоняя Эмилию: та успела не только переодеться в синее шёлковое платье, но даже по-другому, чем с утра, уложить свои гладкие, блестящие русые волосы. Девочки тоже воспользовались случаем продемонстрировать стильные наряды, что привезла обеим из Милана тётя Лидия, мама Надин.
– Сколько же времени и денег твоя мама тратит на омолаживающие средства? – на ходу шепнула Надин кузине.
– Да нисколько! – рассмеялась Ева.
– Быть того не может! – авторитетно заявила Надин. – Думаешь, я не знаю, чего стоит сохранить такое лицо и фигуру? Моя мать отдаёт этому куда больше сил, чем репетициям и съёмкам.
На это Ева ничего не ответила. Глупо спорить о том, чья мама красивее, особенно если мамы – двойняшки…
Встречать отца в прихожей было привилегией мамы. Но как только он появился в гостиной, на нём повисли все девочки, включая Надин, с недавних пор благоговевшую перед дядей Теренсом, хотя в первый приезд она сильно смущалась его и даже побаивалась. Дождавшись, пока рассосётся куча-мала, Виктор тоже подошёл к отцу:
– Привет! Как там дела?
– Всё хорошо, – отец похлопал его по спине: они были уже почти одного роста, только Эрхарт-старший оставался намного шире в плечах. – В следующий раз пойдём вместе.
– Отлично! – заулыбался Вик, и они бок о бок прошли в столовую, куда девочки уже несли горячее.
– Сколько же вы наготовили! – подивился Теренс, окидывая взглядом уставленный блюдами стол.
– Девочки постарались! – сказала Эмилия, разворачивая и кладя себе на колени льняную салфетку.
– А этот салат готовила Надин! – Виктор показал на блюдо в центре, украшенное цветками настурции.
– Тогда с него и начнём, – кивнул отец и протянул свою тарелку Надин. – Положи мне две ложки, пожалуйста.
Тут все начали протягивать свои тарелки и просить того же салата, сияющая Надин едва успевала накладывать.
– Очень вкусно, – сказал отец, улыбаясь племяннице. – Vivе la France!
Собравшиеся за столом засмеялись, загалдели. Даже странно, что в таком шуме все отчётливо услышали негромкий голос Эль: