Время летних отпусков
Шрифт:
— Геннадий Геннадиевич, каковы ваши планы на будущее? — совсем тихо спросила Светлана.
— Вы опять спрашиваете о годовом плане? Я уже сказал…
— Нет, я спрашиваю о ваших личных планах на будущее. Ну, словом… вы еще не собираетесь выходить на пенсию?
— Как! — поразился Инихов и, уронив с носа пенсне, едва успел подхватить его ладонью. — Но ведь… для этого необходим соответствующий возраст — шестьдесят лет.
— А сколько вам?
— Мне? Сорок девять, — сказал Геннадий Геннадиевич, с жениховским достоинством одернув полы пиджака.
— А-а, —
Но тут снова зазвонил телефон.
— Алло… — ответила Светлана и, прикрыв ладонью трубку, сказала Инихову: — Мы еще вернемся к этой теме, Геннадий Геннадиевич. Вы свободны…
Инихов собрал свои папки и вышел, задрав подбородок.
На этот раз звонили с Джегора. Звонил Уляшев. Он часто теперь звонил на Унь-Ягинский промысел «для расширения контактов», по его шутливому выражению.
— Здравствуйте, Степан Ильич, — ответила Светлана, улыбаясь в телефонную трубку. Она тоже стояла за расширение контактов. — Ничего, спасибо… А вы об этом знаете? Да, на девяносто восьмой скважине. Но еще очень мало. В пределах суточных колебаний, как говорит наш плановик… Что?
За окном мягко прошелестели колеса автомашины. Фыркнул и заглох мотор. Федя приехал? Или трестовская машина?
— Ой, да что вы, Степан Ильич! — воскликнула Светлана и покосилась на трубку испуганно. — Какое там соревнование? Ведь мы уже восьмой месяц не выполняем плана, В долгах как в шелках… И лучше никакой делегации не присылайте: вызова мы не примем…
В дверь постучали.
— Войдите… Нет, нет, Степан Ильич, я не вам. Это здесь… Слушаю.
Вошел человек в кожанке и шляпе. Из-под шляпы торчит потрясающе длинный, великолепный нос шоколадного цвета. Вот это загар! Куда до него Антонюку со своим загаром… Щеки и подбородок у вошедшего человека отливают бритой синевой: там меньше загорело. А белки у человека очень белые и очень проворные…
— Садитесь, — шепнула ему Светлана, кивнув на стул.
А в трубку сказала:
— Ну, это уже другое дело, Степан Ильич. Поделиться опытом мы всегда рады с кем угодно, тем более с вами… Почему? Ну, предположим, личная симпатия. Устраивает вас?
Она засмеялась и взглянула на сидящего в кабинете человека, будто извиняясь перед ним: вы, мол, извините, но это разговор деловой — прерывать нельзя. Сейчас закончим.
Человек с великолепным носом в ответ на ее взгляд широко улыбнулся, сверкнул полной челюстью золотых зубов — вот это челюсть! Оружейная палата, а не челюсть… Очень забавный на вид человек. Интересно — кто такой? Из «Печорнефти»? Или, может быть, из Совнархоза? Светлана еще ни разу не встречала здесь этого человека.
— Хорошо, Степан Ильич. Будем считать, что мы с вами договорились. Присылайте людей — все покажем. А о соревновании подумаем накануне Нового года. Идет? До свидания. Спасибо.
И, положив трубку, перевела наконец дыхание.
— Так… Теперь слушаю вас.
Гость поднялся, щедро сверкнув золотой челюстью, протянул руку:
— Мамедов.
И тотчас свирепо рявкнул телефон.
— Это
Звонили из треста. Звонил заместитель управляющего Таран.
— Иван Евдокимович, — сказала ему Светлана, — подождите минутку на проводе… — И — гостю: — Товарищ Мамедов, а вы по какому вопросу?
— Я назначен заведующим Унь-Ягинским промыслом, — ответил товарищ Мамедов, сверкнув золотой улыбкой. — Вы продолжайте разговор. Я не тороплюсь.
— Алло…
— Светлана Ивановна, — говорил в трубке Таран. К вам сейчас должен приехать товарищ Мамедов. Он назначен заведующим Унь-Ягинским промыслом. Раньше предупредить не успели, так как товарищ Мамедов прибыл к нам только сегодня. Он будет у вас с минуты на минуту…
— Иван Евд… — голос Светланы вдруг отчего-то сделался хриплым, она поперхнулась, откашлялась. — Иван Евдокимович… Он уже здесь… Только что зашел…
— Вот и прекрасно. Надеюсь — подружитесь с ним. Товарищ Мамедов из Баку. Опытный производственник, кандидат наук… Светлана Ивановна! Алло… Разъединили, что ли? Алло…
— Иван Евдокимович… значит, теперь я могу ехать в отпуск?
Ну, голубушка, — хмыкнул Таран, — это уж вы с новым заведующим договаривайтесь. Если отпустит — езжайте на доброе здоровье. Гуляйте вволю. Ну, всего хорошего. Привет!
Трубка снова легла на рычаг. Светлана, уже инстинктивно, ждала, что сейчас снова задребезжит звонок. Но телефон молчал — выдохся.
— Как ваше имя-отчество, товарищ Панышко? — щедро улыбаясь, спросил новый заведующий.
— Светлана Ивановна.
— Ага, Светлана Ивановна. Это запомнить нетрудно… — и еще раз солнечно улыбнулся. — А тэперь попробуйте запомнить мое имя: меня зовут Самед Рза Ибрагим Рза оглы Мамедов… Будем знакомы.
18
— А пачэму?
Это гортанное и резкое «А пачэму?» звенело в ушах Светланы уже целый день.
С утра она и новый заведующий промыслом Мамедов отправились на участки. Пешком исходили километров пятнадцать. Побывали на групповом нефтесборном пункте, на девяносто девятой и девяносто восьмой скважинах, смотрели насосы, коммуникации — где они только не были и чего только не смотрели!..
И где бы они ни были, что бы они ни смотрели — раздавалось: «А пачэму?» Почему не закачивается в пласт вода на четвертом участке? Почему на промысле нет автоматики? Почему?.. Почему?.. «А пачэму?»
Светлана отвечала на все вопросы сначала спокойно и обстоятельно. Потом обиженно. А потом стала злиться. И разозлилась настолько, что внезапно хлынувший над лесом проливной и холодный дождь доставил ей искреннее удовольствие: Мамедов перестал задавать вопросы, зябко поднял воротник, нахохлился, сморщился и выбивал золотыми зубами частую дробь. А Светлана втихомолку злорадствовала, хотя и сама промокла до нитки.
Сейчас, в конторе, они обсыхали, развесив на спинках стульев все, что можно было снять с себя без ущерба для деловой обстановки.