Время любить
Шрифт:
– Мы разделимся, – произнес отрывистый голос Жербера. – Монахини позаботятся о женщинах. А мужчины пусть идут за мной!
Тут Катрин увидела, как из строения вышли четыре монахини в черных облачениях августинского ордена с белыми нагрудниками.
Жосс Роллар и Колен Дезепинетт передали двум из них бедную Жилетту. Катрин попросила монахинь:
– Моя спутница совсем потеряла силы. Ей нужны хороший уход и покой. Нет ли у вас комнатки, где я могла бы заняться ею?
Монахиня
– У нас две комнаты. Они заняты одной знатной дамой и ее служанками. Эта дама сломала ногу. Из-за этого несчастного случая она все еще у нас.
– Не могла бы она отправить прислугу в общий зал и уступить одну из комнат?
Сестра Леонарда пожала плечами.
– Лично я не рискну попросить ее об этом. Она… скажем, у нее характер несговорчивый! Видно, что это очень высокопоставленная дама.
– У вас между тем вид человека, которого нелегко устрашить, сестра моя, – заметила Катрин. – Но если эта дама наводит на вас такой страх, я охотно сама схожу к ней.
Они тем временем уже вошли через низенькую дверку в дом, где жили монахини, ухаживающие за больными. Остальные женщины-паломницы последовали за ними. Они оказались в обширной кухне, пол которой был выложен каменными плитами.
Носилки поставили у огня, и сестра Леонарда наклонилась над больной.
– Она очень бледна! – сказала она. – Я дам ей сердечных капель, а пока ей приготовят кровать…
– Скажите мне, где эта дама, – произнесла Катрин, которая твердо гнула свое, – я с ней поговорю… Сама я тоже ношу титул.
Катрин склонилась над Жилеттой, которая мало-помалу приходила в себя. Тогда Катрин решила пойти за Леонардой и двинулась в направлении, в котором ушла монахиня.
Да, дама со сломанной ногой действительно обладала мощным голосом, ибо, когда Катрин остановилась перед дверью, она услышала, как та вопила:
– Мне не обойтись без моих женщин, сестра моя! Вы хотите, чтобы я отправила их в другой конец здания? Кровать всегда кровать, стоит она в той или в другой комнате!
Сестра Леонарда ответила что-то. Катрин не расслышала, так как в этот момент вспомнила, где же она слышала этот голос.
– Черт побери, сестра моя! Комнаты мне нужны, ясно вам?
Катрин решительно вошла в комнату. Ей открылась маленькая и низенькая келья, в которой большая кровать с выцветшими занавесками и конической формы камин занимали почти все пространство.
В кровати сидела обложенная множеством
Скрип двери отвлек внимание дамы, и та, завидев посетительницу у порога, завопила еще громче:
– Кого это еще несет сюда? Кто эта особа?
Разрываясь между желанием рассмеяться и расплакаться, Катрин шагнула вперед.
– Это только я, мадам Эрменгарда! Вы что, меня забыли?
Онемев от удивления на какое-то время, пожилая женщина так и осталась сидеть на месте.
– Эрменгарда, вы разве не узнаете меня? Это же я…
– Катрин! Катрин! Моя малышка!..
Обе женщины горячо обнялись и расцеловались и некоторое время так и оставались, прижавшись друг к другу.
– Эрменгарда, как хорошо, что я свиделась с вами… Но как вы оказались здесь?
– А вы?
Эрменгарда отстранила от себя Катрин и изучающе посмотрела на нее.
– Вы изменились… ну совсем немного! Вы все такая же красавица, может быть, даже еще больше похорошели! Правда, немного другая… менее роскошная, но более волнующая! Скажу: вы стали тоньше, духовнее!.. Дьявол его возьми! Разве можно подумать, что вы родились на свет Божий в какой-то лавчонке?
– Госпожа графиня, – подала голос сестра Леонарда. – Прошу вас избегать всякого упоминания о сатане в этом святом жилище!
Эрменгарда обернулась и посмотрела на монахиню с неподдельным удивлением.
– Вы еще здесь, а? Ах, да… комната… Хорошо, идите и переселите моих бездельниц в общий зал. Теперь, когда госпожа де Бразен со мной, мне никто не нужен! И у нас есть о чем поговорить!
Монахиня, которую так бесцеремонно спровадили, поджала губы, но поклонилась и вышла, не прибавив ни слова. Графиня подвинулась на кровати, которая затрещала под ее тяжестью, и дала место своей подруге.
– Сядьте здесь, миленькая моя, и поговорим! Сколько же времени прошло с тех пор, как вы меня бросили и устремились на приступ Орлеана?
– Пять лет, – сказала Катрин. – Уже пять лет! Время быстро проходит.
– Пять лет, – повторила за ней Эрменгарда, – как я старалась хоть что-нибудь узнать о мадам де Бразен.
– Дорогая Эрменгарда, вам нужно отвыкнуть называть меня мадам Бразен. Я больше не ношу этого имени…
– А какое же тогда?
– Самое прекрасное из всех: Монсальви! – произнесла молодая женщина с такой гордостью, что графиня не смогла не улыбнуться.