Время любви
Шрифт:
Прекрасно понимая истинные причины гнева Глории, Бидди прикусила язык, чтобы удержаться от смеха. Стараясь сохранить серьезное выражение, она спросила невинным тоном:
– Так ты говоришь, что хочешь прогнать Райли лишь потому, что он тебя поцеловал? Или потому, что ему не понравилось с тобой целоваться?
Несколько мгновений Глория продолжала стоять, вытаращив глаза, потом пронзительно завизжала и отвернулась. Теперь Бидди уже не сдерживала улыбку. «Итак, молодой мистер Торн позволил себе вольность в обращении с нашей маленькой барышней, и ей это понравилось
– Детка, ты не права, – нравоучительно произнесла няня. Сжав кулаки, Глория мгновенно повернулась к Бидди, как кукла на шарнирах.
– Нет, права! Я не хочу никогда больше его видеть! Как он посмел поцеловать меня – меня, Лолес? Так ты наконец скажешь ему, чтобы он собрал свои пожитки и убирался вон?
Бидди поджала губы. Ну, это уж слишком, решила она. Уперев руки в бока, старуха прищурила глаза и сурово воззрилась на свою воспитанницу.
– Нет, и не подумаю, юная леди, потому что здесь говорит только твое задетое самолюбие.
Больше всего похожая сейчас на капризного избалованного ребенка, каким она, по сути, и была, Глория отступила от няни.
– Если что и будет задето сегодня, так это толстая шкура Райли Торна, коли он не уберется отсюда до ужина! Все равно будет по-моему, так и знай.
– Вот в этом-то все и дело, мисс Глория, все-то ты стараешься поступить по-своему. И видит Бог, некого в том винить, кроме меня да твоей бедной матушки. Но ты так привыкла делать все, что взбредет тебе в голову, что не можешь стерпеть, ежели кто-то осмелится тебе слово поперек сказать.
Произнося свою гневную тираду, Бидди заметила, что с лица ее воспитанницы внезапно исчезла злость и на глазах выступили слезы. Но решив не обращать на такие пустяки внимания, нянюшка строго погрозила ей пальцем и продолжила свою лекцию:
– Ты уже не ребенок! Ты – женщина. И самое время начать вести себя как женщина. Оглянись вокруг – ведь ты теперь отвечаешь за ранчо. Ты ведь на крови клялась в этом вместе со своими сестрами! Но ты не справишься в одиночку, потребуется помощь. Эту помощь предлагает Райли Торн. Так уж получилось. И надо засунуть подальше свою гордость и проглотить обиду. С этой минуты будешь делать то, что пойдет на пользу всем, а не только тебе самой.
В ответ на эту пламенную речь последовало тяжелое молчание. Глядя на искаженное мукой лицо Глории, видя ее напряженную позу, Бидди прижала руки к груди. Ее сердце билось глухо и неровно. Добрая нянюшка никогда не разговаривала со своей девочкой так сурово. «Бедная деточка делает что может, из сил выбивается. Ей ведь все это в новинку, и она еще не научилась справляться сама. А что делаешь ты, Маргарет Дженсен? Ты внушаешь бедняжке, будто она ни на что не способна».
Бидди и не подозревала, что однажды будет так жестоко говорить со своей воспитанницей. Конечно, ей хотелось высказать все, что накопилось на сердце,
– Деточка, я не хотела тебя обидеть…
– Нет, хотела! – Глория вздернула дрожащий подбородок. – До последнего времени я и не знала, как на самом деле все ко мне здесь относятся. Сначала Джейси заявила, что мне пора повзрослеть, потом Райли начал придираться и находить недостатки во всем, что я пыталась делать на ферме, а теперь и ты говоришь мне, что я упрямый, своевольный ребенок, который думает только о себе, пренебрегая делами своей семьи и этого дома.
По пылающим щекам Глории потекли слезы.
– Прости меня, Бидди. Я вовсе не хотела, чтобы тебе было за меня стыдно. И я не хотела позорить память своих родителей.
Она замолчала, закусив губу и стараясь сдержать слезы. Бидди захотелось прямо сейчас умереть. Она оскорбила свою девочку. Но прежде чем старушка успела что-то произнести или хотя бы пошевелиться, Глория виновато проговорила:
– Если ты не против, я бы хотела уйти в свою комнату. – Глаза няни наполнились слезами, сердце у нее защемило.
– Ой, детка, что же я наделала! – заохала Бидди, сокрушенно качая головой.
– Ты сказала правду, и больше ничего, – тихо ответила Глория, медленно направляясь к двери. Уже на пороге, взявшись за медную ручку, она обернулась и обвела глазами гостиную: – Мама любила эту комнату. Я вспоминаю ту ночь, после похорон, когда Ханна объявила, что уезжает. Я тогда ужасно испугалась. Кажется, я до сих пор чувствую, как Джейси уколола мне палец ножом, чтобы мы произнесли нашу клятву – во что бы то ни стало отомстить убийцам. – Глория ткнула пальцем на ковер у самых ног Бидди. – Смотри, вон то маленькое пятнышко – это кровь Ханны, когда она уколола себе палец. Мы сказали: «Клянемся, и да будет так».
Тоненькая и хрупкая, Глория уже изнемогала от усталости. Вид у нее был измученный, и неожиданно она показалась Бидди гораздо старше своих лет.
– Я дала клятву, – тяжело вздохнув, произнесла она. – И да будет так.
С этими словами она повернулась и вышла из комнаты.
Бидди осталась в гостиной. Она стояла и растерянно слушала удаляющиеся шаги Глории. Внезапно почувствовав, что последние силы ее покидают, Бидди схватилась за сердце и рухнула в кресло. Закрыв глаза, старая няня прошептала:
– Маргарет Дженсен, что ты наделала?
Перекинув ногу через круп лошади, Райли спешился, поймав себя на мысли, что это движение может стать последним в его земной жизни. Торн не переставая думал о том, в какое бешенство пришла Глория, когда он ее поцеловал. И с чего она вдруг решила, что ему это не понравилось? Теперь возвращение в ее дом может дорого ему обойтись.
Привязав своего жеребца, Райли рассеянно погладил мускулистую шею благородного животного, не сводя глаз с усадьбы Лолесов. Для того чтобы просто взять открыть дверь и войти в дом, требовалось изрядное мужество.