Время, люди, самолеты
Шрифт:
На испытания поступали также иностранные самолеты, передаваемые нам нашими союзниками по ленд-лизу, а также некоторые новые машины наших конструкторских бюро.
Было необходимо проводить и контрольные испытания серийных самолетов, выпускаемых нашими заводами, для подтверждения их соответствия требованиям и выявления недостатков. Это диктовалось также и тем, что многие самолеты выпускались на эвакуированных заводах, работавших в условиях, в которых трудно было гарантировать высокое качество продукции.
Специалисты НИИ ВВС проводили и работы во фронтовых авиационных частях, связанных
ПРИКАЗАНО ВЫЛЕТАТЬ НЕМЕДЛЕННО
– Товарищ военинженер третьего ранга, вас и капитана Прошакова срочно вызывает к себе начальник института. Зачем – посыльный не знал.
Прошаков находился в кабине ЛаГГа. Он уже опробовал мотор и хотел выруливать на старт, но, почувствовав, что элероны зажаты, оглянулся на меня и, увидев, что я поднял и сложил крестом руки, выключил мотор.
Пошли в штаб. Генерал П.А. Лосюков тотчас же принял нас и сразу перешел к делу:
– Немедленно вылетайте на Калининский фронт, в 5-й гвардейский истребительный авиационный полк. Мне только что позвонили из ВВС и сказали, что поступила жалоба от командира этого полка подполковника Беркаля, в которой говорится, что самолеты ЛаГГ-3 не развивают положенной им скорости – недодают около пятидесяти километров в час. Приказано разобраться в причинах и доложить ему. Вам поручается выполнить это приказание. Точное местонахождение полка узнаете на месте. Я уже приказал выделить в ваше распоряжение самолет Як-7В. Есть вопросы?
Вопросы, конечно, были. Кому в таких случаях не хочется узнать побольше подробностей? Но мы не стали их задавать, так как хорошо знали нашего Прохора Алексеевича. Если бы он знал что-нибудь, что могло нам помочь в выполнении задания, то сказал бы об этом сам.
На нехитрые сборы ушло не более часа. И вот мы в воздухе. Прошаков в передней кабине, я – в задней. Поглядываю по сторонам и не перестаю думать о полученном задании. «На пятьдесят километров в час меньше! О таком большом снижении скорости не приходилось слышать О тридцати, максимум сорока приходилось, но не о пятидесяти. Что-то тут не так…»
Мы пролетали над местами, где еще сравнительно недавно проходили сражения великой подмосковной битвы. Сколько следов она оставила: цепочки окопов, разбитая техника по обочинам дорог, разрушенные села, поселки и города. При заходе на посадку наш самолет пронесся над всем Калинином. Кругом сплошное нагромождение сожженных и разбитых зданий. Большой город, где до войны жили и радовались жизни десятки тысяч людей, лежал в развалинах.
Это потом, после Сталинграда, когда началось и уже не прекращалось наше неудержимое наступление, когда мы увидели множество освобожденных городов и сел, лежавших в развалинах, то если и не привыкли к таким картинам (это невозможно), то перестали поражаться их видом. Но тогда… тогда вид первого освобожденного крупного города со столь ужасными следами разрушений подействовал на нас удручающе.
На аэродроме нам сказали, что 5-й гвардейский находится на полевом аэродроме в четырех километрах
Прошаков уверенно вел самолет, и, когда мы спустя четверть часа выскочили на какое-то большое поле, со всех сторон окруженное лесом, он начал снижаться на посадку. По каким признакам он решил, что это поле и есть нужный нам аэродром, я не сразу сообразил. Только после приземления, когда мы подрулили к опушке леса и увидели замаскированные ветками ЛаГГи, я убедился, насколько зоркими были глаза у Афанасия Григорьевича.
Встретил нас дежурный по стоянке и провел к командиру полка. Юрий Михайлович Беркаль находился у одного из ЛаГГов. Мы представились, предъявили документы и доложили, с какой целью прибыли.
– Правды в ногах нет, – сказал он и предложил опуститься на траву. Жест и сопровождающие его приветливые слова, улыбка и выразительные глаза, блестевшая на груди Золотая Звезда Героя как-то сразу расположили нас к Беркалю.
Он удивленно развел руками:
– Как это вы умудрились сразу же найти нас? Меня известили не более получаса назад, что вы только собираетесь вылетать, а вы уже здесь.
Прошаков ответил, что найти их аэродром нетрудно. Как только он увидел поле, то сразу заметил и идущий по краю бензозаправщик. Нетрудно было сообразить, что где-то поблизости находятся и самолеты. Присмотревшись повнимательнее, он и в самом деле увидел их сквозь листву настоящих и маскировочных кустов.
Мне показалось, что ответ Прошакова несколько расстроил Беркаля, и я подумал о том, что зря он расстраивается: то, что под силу этому выдающемуся летчику-истребителю, к тому же умудренному боевым опытом, почти недоступно многим другим. Афанасий Григорьевич способен был обнаружить с воздуха и гораздо меньший и еще лучше замаскированный объект, чем этот аэродром.
Потом командир перешел к главному – к тому, что заставило обратиться с рапортом к командованию.
– Я доволен, что в Москве так быстро отреагировали на мое послание, и вижу в этом хороший признак. Теперь можно надеяться, что необходимые меры будут приняты и скорость ЛаГГов увеличится. Сегодня она устраивает нас лишь в случае боев с бомбардировщиками противника или действий по наземным целям. Когда же приходится иметь дело с «мессершмиттом», то…
Юрий Михайлович умолк. Как видно, что-то очень неприятное вспомнилось ему. Собравшись с мыслями, он продолжал:
– Представьте себе такую картину. Я веду воздушный бой с Ме-109 и, удачно сманеврировав, оказался у него в хвосте. Осталось лишь приблизиться к нему еще на сто – двести метров и открыть огонь. Но тут я замечаю, что расстояние не только не уменьшается, а, наоборот, начинает увеличиваться. Уходит, гад! И понимаете, я ничего, решительно ничего не могу поделать!
Или такая ситуация. Ко мне в хвост пристраивается такой же «мессершмитт», и происходит это в такой момент, когда у меня к концу подходит горючее и надо спешить домой. Но как оторваться от противника, если не хватает скорости и нет времени, чтобы завести «карусель» на вираже или на другом подходящем маневре?