Время «мечей»
Шрифт:
Резкий удар! Преодолевая упругое сопротивление живой плоти, нож вошел по самую рукоятку. И тут же раздался нечеловеческий визг, большое тело рванулось, одеяло отлетело в сторону, из-под него вырвалось рогатое чудовище, заросшее серой шерстью. Сзади истошно заорал Бурхан. От ужаса Тимур покрылся холодным потом, но устойчивые рефлексы действовали без участия сознания и рука сама наносила удар за ударом. Визг оборвался.
– Что… это… было?.. – с трудом вымолвил Тимур, оборачиваясь.
Но Бурхан не мог разъяснить картину происшедшего. Он лежал боком на полу, прижав руки к груди, из которой торчало острие
Охваченный ужасом, Тимур выскочил в коридор, и почти наткнулся на неподвижную фигуру в бурке и папахе. В руках у нее что-то отблескивало. Рефлексы бойца бросили его навстречу опасности, но блестящий предмет с грохотом изрыгнул пламя. Выпущенная из нагана пуля остановила крепкое тело и опрокинула на пол, мир для одного из лучших бойцов Камринского джамаата померк и перестал существовать…
Валид, сжимая нож, стоял у двери, и Гоча его хорошо видел поверх положенных на каменную изгородь стволов. Рядом громко дышал Джим. Когда раздались визг и крики, Валид дернулся, будто собираясь зайти в дом, но внутри глухо прозвучал выстрел, и он замешкался. А потом сбежал вниз по каменным ступеням и помчался назад, к лошадям, приближаясь к засевшему в засаде Гоче. Тот передвинул ружье, меняя прицел, но Джим его опередил. Лохматая тень метнулась навстречу бегущему и с рычанием прыгнула ему на грудь. Пятьдесят килограммов мускулов и ярости сшибли Валида с ног. Когда Гоча подбежал, пес трепал поверженного бандита за вооруженную руку, а тот пытался другой рукой перехватить нож.
– Погоди, не спеши, – Гоча сапогом наступил на кулак, а когда он разжался, отбросил нож в сторону.
– Вот так честней будет – Джим ведь без оружия…
Схватив скалящего клыки пса за ошейник, он с трудом оттащил его в сторону.
– Вы кто такие? Что мы вам сделали? За что пришли убивать?
Валид сел, держась за прокушенную руку. Блестящие глаза на темном лице округлились от страха.
– Я не знаю… Нам приказали, мы делаем… Не убивай меня…
– А ты бы меня убил? И моего товарища?
– У нас выбора не было… Если приказ не выполним, нам самим головы отрежут. А тебя никто не заставляет… Не убивай, прошу!
Гоча задумался.
– Ладно, я тебя не убью.
– Спасибо, отец, спасибо! – Валид воспрял духом и поднялся на ноги. – Можно, я к лошадям пойду?
Гоча взмахнул рукой.
– Я тебе не командир, иди куда хочешь! Только вначале с Джимом разберись. А то я ему помешал, это нечестно…
Он отпустил ошейник и направился к дому Сандро. Сзади раздавались рычание, крики и какая-то возня. Но он не обернулся.
Сандро стоял на ступенях в бурке, папахе и с наганом в опущенной руке. Он был недвижим и торжествен, как статуя на постаменте.
– Ты цел Сандро?
– Цел. Что со мной будет? Только баран пострадал.
– А те двое?
– Они не страдали, они получили по заслугам.
– Что ж… А баран, считай, принесен в жертву.
Возня и крики смолкли, подбежал Джим с измазанной кровью пастью.
Соседи осмотрели пса, немного помолчали.
– Ну, куда их? – спросил, наконец, Гоча.
– В Черную Щель, – сказал Сандро. – До весны шакалы даже кости растащат…
– Тогда приведу лошадей, – кивнул Гоча.
– Да тут же рядом…
– Все равно. Зачем надрываться? Нам уже не по возрасту…
– Тоже
Через час неотложные дела были закончены. Соседи, по очереди сливая друг другу из ведра, вымыли руки, сели рядом на крыльце Гочиного дома и закурили.
– После такого и не заснешь, – нарушил, наконец, молчание Сандро. – Даже Джим не заснет!
Он кивнул на пса. Ему тоже вымыли морду, но он беспокойно бегал по двору.
– Это точно, – согласился Гоча. – У меня все внутри бурлит, как котелок на костре. И есть захотелось…
– Так давай из «жертвенного барана» шашлык пожарим, да чачи выпьем! – предложил Сандро.
– Давай! – оживился Гоча. – И ребят позовем: они ждут, пока нам помощь понадобится! Вот пусть и помогут мясо есть да чачу пить!
– Договорились, – кивнул Сандро. – Тогда займись шашлыком, а я пока приберусь у себя…
В отличие от сухого треска нагана, не вырвавшегося за пределы дома, дуплет из ружья двенадцатого калибра раскатился на всю округу. Когда прискакали встревоженные Бесо, Амиран и Дато, они ощутили будоражащий запах жареного мяса и увидели Гочу и Сандро живых, здоровых и возбужденно-веселых.
– Заходите, друзья, нам нужна ваша помощь, – пригласил Гоча, улыбаясь. И все пятеро сели за накрытый стол.
Ели ароматное дымящееся мясо, пили семидесятиградусную чачу, веселящую сознание и полезную для сердца и сосудов, говорили о погоде, о том, что надо успеть свести животных вниз, где для них есть корм, гадали, какая будет зима, и обсуждали прочие житейские дела. Когда огонь из живительного сока винограда пробежал по жилам, все захмелели, расслабились и принялись громко петь. Словом, все шло так, как рисовал один из чужаков: чача и песни. Но этот праздник жизни обходился без них, и про них никто не вспоминал. Только перебравший на радостях Бесик вдруг, будто невзначай, спросил:
– А где эти… незваные гости?
– Ушли, – ответил Гоча. – Они наше Омало с другим селом перепутали. Вот и пошли пешком на перевал…
– По-моему, это вы спьяну все путаете! – сурово сказал Амиран. – Я вообще никаких гостей не видел!
– И я, – подтвердил Дато.
– Не было никаких гостей, не было, – кивнул Сандро.
– Наверное, мы с Гочей выпили слишком много, вот и мерещится всякое, – покаялся Бесо. – Действительно, с чего я их взял?
– Скорей всего, привиделось, – согласился Гоча.
Доброе застолье продолжалось до самого утра, а потом его участники разошлись по домам и заснули крепко и спокойно, чему способствовали целебный горный климат, откровенное дружеское общение, экологически чистые продукты. И, конечно, напитки…
Но, очевидно, вино и семидесятиградусная чача, несмотря на свою несомненную полезность, начисто отбивают память. Потому что, когда через пару дней в Омало прилетели полицейские, чтобы подробно допросить свидетелей Кванталиани и Асатиани, оказалось, что они совершенно забыли все, что связано с их недавними постояльцами. Как ни пытались следователи их разговорить – безуспешно! И в этом не было ничего удивительного, особенно для того, кто знает кавказские поговорки, предусматривающие все случаи в жизни, в том числе и такие. Например: «“Не видел” – одно слово, “видел” – большой разговор…» Или: «Бойся, чтобы твой язык не перерезал твое горло!»