Время моей Жизни
Шрифт:
— Клэр.
Ах вот оно что.
— Привет, Клэр.
Райли по привычке наградил ее восхищенно-заинтересованным взглядом, из тех, что сражают девушек наповал: нежным, но твердым, «вы-можете-мне доверять» взглядом. На меня бы это подействовало, но Клэр не поддалась его чарам, отринула все его немые намеки и быстренько распрощалась.
— Теряешь навык.
— Ничего страшного, со всеми случается.
Он опять посерьезнел.
— Что еще, Райли?
— Ничего, все о'кей…
И пошел к лифту.
— Спасибо за туфли, — ласково поблагодарила я.
Он
— Если вам вдруг захочется попить кофе, приходите. Без всяких предупреждений, просто приходите, я всегда дома.
— Ладно, о'кей.
Я как-то растерялась. Мы познакомились больше года назад, и, не считая недавнего разговора в лифте, это была самая длинная речь, которую кто-то из нас произнес. Раньше она никогда со мной не заговаривала. Наверное, так истосковалась по общению, сидя все время дома, что готова с кем угодно поболтать, даже со мной.
— Спасибо. Э-э… и вы заходите.
Больше я ничего не смогла придумать и закрыла за собой дверь.
Но только я совершенно не хотела, чтобы она пришла пить кофе, и не хотела, чтобы сюда приходил Райли. Он никогда здесь не был, и никто из моих родных не был. И из друзей. Это мое пространство.
Но даже мне уже режет взгляд этот жуткий бардак. Ковер правда надо почистить. И лучше я сделаю это своими силами, не беспокоя домовладельца, а то он заметит прожженные пятна и потребует возместить ущерб. Я отыскала на ковре номер, записанный маркером, взяла телефон и поскорей, пока не передумала, позвонила. Происходит нечто поистине монументальное — я делаю то, что надо сделать. Тяжкий груз, который я таким образом на себя взвалила, с каждым следующим шагом давил на меня все сильнее. Когда я услышала сигнал соединения, мне захотелось бросить трубку. Это не просто звонок, это хлопоты, которые мне ни к чему. Придется брать на работе день за свой счет, ждать какого-то типа, который, разумеется, опоздает на несколько часов, и к тому же показать ему все мои позорные темные пятна, которые надо удалить. Как унизительно. На том конце раздавались долгие гудки, потом что-то клацнуло, как будто сейчас мне наконец ответят, но вместо этого пошли гудки другой тональности. Я как раз решила отключиться, когда мужской голос сказал:
— Алло?
Там, где он находился, было шумно. Как в пабе. Мне пришлось отодвинуть трубку подальше от уха.
— Простите, одну минуту, — прокричал голос, и мне захотелось прокричать в ответ, что все о'кей, я случайно набрала не тот номер. Во-первых, я передумала — не хочу никаких посторонних у себя дома, во-вторых, я действительно начала думать, что номер не тот. Чтобы это проверить, я попыталась найти карточку, которую мне всучила Американ-Пай. В любом случае, он меня не слышал, потому что, видимо, продирался к выходу сквозь толпу народа.
— Одну минуту, — снова крикнул он мне.
— Да все в порядке, — я тоже невольно начала орать, — я просто…
Но он уже не слышал. Потом в трубке стало тихо, потом
— Алло? Вы еще здесь?
Я откинулась на спинку дивана.
— Да, здрасте.
— Прошу прощения, что так долго. С кем я говорю?
— М-м, на самом деле, похоже, вы зря прикладывали столько сил, чтобы меня услышать. Думаю, я ошиблась номером.
— Вот тебе и на. — Он засмеялся.
— Угу. Извините уж.
Я перелезла через диванную спинку и оказалась на кухне. Заглянула в холодильник. Поесть, как всегда, нечего.
Он помолчал, потом чиркнула спичка, и я услышала, как он затянулся сигаретой.
— Простите, дурная привычка. Моя сестра говорит, если б я бросил курить, то нашел бы себе девушку.
— А я на работе притворяюсь, что курю. Чтоб уйти на перерыв.
Неужели я сказала это вслух?
— И что будет, если они узнают?
— А я затягиваюсь, когда рядом кто-то есть.
Он засмеялся:
— Вы на многое готовы, чтобы оторваться от работы.
— Я готова на все, чтобы оторваться.
— Например, поболтать по неправильному номеру?
— Вроде того.
— Скажете, как вас зовут, или это означает порвать с приличиями? И нарушить правила общения по неправильному номеру?
— Ничто не мешает мне назвать совершенно незнакомому человеку свое имя. Гертруда.
— Чудесное имя, Гертруда. — Я слышала, что он улыбается.
— Что ж, благодарю.
— А я Джузеппе.
— Рада познакомиться, Джузеппе. Как поживает Пиноккио?
— Врет с три короба и хвастает, что никому не позволит водить себя за нос.
— Он всегда был такой.
Тут я поняла, что хотя это куда более приятный разговор, чем с моим отцом, но пора закругляться.
— Что ж, думаю, мне пора отпустить вас обратно в паб.
— Знаете, здесь сегодня выступает группа «Аслан».
— Они мне нравятся.
— Мы на Викар-стрит, приходите.
— Кто «мы»?
— Мы с Томом.
— Я бы пришла, конечно, только вот мы с Томом поругались, и будет неудобно, если я вдруг заявлюсь.
— Даже если он извинится?
— Поверьте, он ни за что не извинится.
— Том вообще в каждой бочке затычка, не обращайте внимания. У меня есть лишний билет, я его оставлю у бармена для вас.
Надо же, какая дружелюбная готовность к общению.
— А если я беззубая замужняя старуха, у меня десять детей и бельмо на глазу?
— Господи, так вы женщина?
Я засмеялась.
— Ну что, придете?
— Вы всем, кто ошибся номером, предлагаете встретиться?
— Некоторым.
— Кто-нибудь соглашался?
— Одна. Теперь у меня есть беззубая замужняя старуха с десятью детьми и бельмом на глазу.
— Они поют «Положись на меня»?
— Нет, только собираются. Кроме шуток, вам нравится эта песня?
— Угу.
Я открыла холодильник. Цыпленок под соусом карри или мясная запеканка с картофелем? Цыпленок на неделю просроченный, запеканка будет просрочена завтра. Я попыталась вилкой отколупать целлофановую упаковку. Цыпленок примерз накрепко.