Время мушкетов
Шрифт:
– Ага, сходи, сходи, – поддакнул Патриун-младший, – но только обратно не возвращайся! Если порог его кельи переступишь, я тебя в ней и запру на месяц, а то и на два…
– Это чего это вдруг? – удивился Аке не столько самоуверенности лекаря-моряка, сколько необычности постановки вопроса.
– Я ж сразу сказал: занедужил старик. Видимо, взаправду проклятие над священниками в этих землях витает, – из груди лекаря вырвался печальный выдох, сопровожденный отрыжкой. – Я ночью приехал, у дедули жар был, конечности посинели, а глаза навыкате. Сначала понять не мог, в чем дело, а затем вот…
Для более наглядного объяснения старческого недуга Патриун полез в сундук, откуда осторожно достал плотно запечатанную
– Лисий хвост! – пробасил Аке, вспугнув опять отскочившего к стене монаха. – Да это ж уховертка, редкая тварь!
– Я бы назвал этот удивительный экземпляр «беренциус корпиус», – выругался по научному эскулап, – но простонародное название более точно отражает суть процесса внедрения этого паразита в организм человека, кошек и прочей дворовой живности. Я вижу, вы с ним знакомы?
Внук священника попытался пошутить, но Аке не воспринял остроту довольно сомнительного характера.
– Так все ж я понять не могу, почему мне к старику нельзя? – не унимался охотник. – Ко мне, конечно, эти зловредные пакости не заползали, но я ребят знаю, кто с ними долго мучился. Страшная болячка, но не зараза же, мор же не пойдет! – уверенно заявил Аке, даже, пожалуй, чересчур уверенно.
– Не буду вдаваться в сферу высокой терминологии, мой необученный лекарскому делу друг, – с насмешкой произнес Патриун-младший, – но поверь, здоровый организм охотника сопротивляется токсинам, выделяемым подобными букашками, куда активней, чем утомленное годами тело старца. Я со всей ответственностью заявляю, что не исключена возможность мора, к примеру: имперской чумы, серберийского гноения или обычной холеры. К тому же старик пока спит, нечего тревожить его покой. Хочешь убедиться в правдивости моих слов, изволь, прочти! – Лекарь достал из-за пазухи сложенный вчетверо листок и протянул его недоверчивому ворчуну. – Эту бумажку преподобный отец, а для меня просто дедуля, написал перед тем, как выпить мое лекарство и заснуть.
– Хм-м-м! – просопел Аке после того, как взял в руки исписанный лист, развернул его и уставился на непонятные закорючки.
– Грамоте я не очень обучен, да буковки мелкие… Эй, малец, разобрать, что к чему, сможешь?
Монах кивнул, подошел вплотную к охотнику и беззвучно зашевелил губами, видимо, читая по слогам.
– В общем, все правильно он говорит, – робко произнес раскрасневшийся, как девица, монах. – Преподобный отец просит нас, его внука не только под кров принять, но и во всем слушаться…
– Нет уж, извиняй, мил-человек! Ты, конечно, умный да ученый, но я в закорючки какие-то не поверю, если подтверждения собственными глазами не найду! – прокричал Аке и, поднявшись со скамьи, быстрым, развалистым шагом направился в сторону жилых помещений. – И дверь за мной, лекаришка, не советую запирать, выломаю!
– Не тревожь старика и близко слишком к нему не стой! – выкрикнул лекарь недоверчивому охотнику вслед.
Видимо, Аке не был безграмотен настолько, насколько прикидывался. Патриун мог поклясться, что силач сам прочел письмо, а отдал его недоучке Ну лишь в целях маскировки. Его вспыльчивость, порою граничащая с грубостью, объяснялась довольно просто. Ни он, ни приставивший его к священнику маркиз Вуянэ не могли предположить такого поворота событий и не продумали, как должен себя вести страж.
Аке вернулся довольно скоро. Искусная, хоть и не долговечная иллюзия изуродованного болезнью человеческого тела, на три четверти прикрытая сверху простыней, могла убедить даже самого большого скептика.
– И что же теперь делать-то? – удрученно пробасил охотник, грузно плюхаясь на скамью.
– Пока ничего, –
– А как же службы? – робко спросил монах, почему-то до сих пор побаивающийся смотреть новому компаньону в глаза.
– Церковь пока закроем, благо что повод достойный есть, – по-военному четко и кратко стал излагать план действий Патриун-младший. – Ты, вьюноша, порядок пока наведи, грязь кругом и пылища, просто срам! А я господ начальничков из управы проведаю, по-своему с ними поговорю, по-флотски, – усмехнулся приезжий со зловещей ухмылкой на лице, разминая костяшки пальцев.
– Ну а мне-то что делать прикажешь? – спросил Аке, пристально и с долей недоверия глядя внуку священника в глаза.
– Делай что хочешь, – пожал плечами вставший и направившийся снова к «больному» дракон. – Мне дед говорил, у вас с ним уговор был…
– Ну, был, что с того? – буркнул охотник, не стесняясь присутствия постороннего, почесывая то место, которое натер побывавший в панталонах топор.
– Так он в силе остался, – заявил Патриун-младший, по-дружески хлопнув верзилу по плечу. – Хочешь помочь, церковь стереги. Самое ценное сейчас в ней… мой дед!
– Это уж точно, – прошептал вслед удаляющемуся лекарю Аке, наивно полагая, что тот его не услышит.
«Назвался груздем – полезай в кузов!» – смысл этой незамысловатой народной мудрости дракон усвоил хорошо, более того, он был полностью согласен с безымянным творцом-грибником, после третьего или четвертого стакана крепленой настойки придумавшим крылатое выражение. Действительно, как ни крути, а каждое слово рано или поздно приходится подтверждать делом; каждый титул оправдывать соответствующими поступками, а права – постоянно доказывать. Раз дракон принял настоящее обличье, лишь немного подогнав свое чешуйчатое облачение под строгие требования моды современной эпохи, значит, настало время переходить от умозаключений, наблюдений и разговоров к активным действиям. Раз новое имя звучало «Бьерож», значит, нужно было срочно отправляться в городскую управу и устраивать для скучавших по развлечениям жителей колониальной столицы настоящее представление с безжалостным массовым мордобоем и выкидыванием из окон управы письменных столов, вороха казенных бумаг и особо пакостных клерков.
Кулаки Патриуна сильно чесались в преддверии предстоящей потехи, долженствующей не только удовлетворить его насущную потребность размяться, но и спровоцировать врагов маркиза Вуянэ на необдуманные действия. Дракон чувствовал близость развязки, нарыв затянувшегося противостояния вот-вот должен был прорваться, а он все еще не знал, кто является противником «Живчика» и чью сторону примет он, если вообще его вмешательства потребуют обстоятельства. Полковник, скорее уж бывший эфемерным призраком, нежели живым существом, обязательно как-то отреагирует на разгром управы и хаос, который воцарится после этого в городе, он задействует связи или своих людей, чтобы покарать наглеца и тем самым дать Патриуну в руки тонюсенькую ниточку, умело потянув за которую, можно будет распутать весь клубок двойного, а то и тройного заговора. Дракон чувствовал, что кроме обострившегося конфликта Филания – колония, Альмира – Марсола, король – знать новых земель в воздухе витало что-то еще. Пресловутый полковник, представляющий неизвестно какие силы; северный сосед – герканская колония, на границе с которой в последние годы было совсем неспокойно, и притихшие в лесной глуши дикари… у загадочной головоломки было уже пять граней, а кто знает, сколько их на самом деле?