Время — назад!: Фантастические рассказы.
Шрифт:
Быстрой уверенной походкой из подъезда вышел человек. В тусклом свете фонаря лица его не было видно, но и без того ясно — Калихин. Геннадий Павлович Калихин собственной персоной. А кто же еще, если не он? Стоявший у машины капитан службы охраны предупредительно распахнул дверцу. Калихин на ходу пригнул голову и нырнул на заднее сиденье.
Минута, другая, третья...
Люди в машине о чем-то разговаривали.
Наконец свет в салоне погас, и машина рванула с места.
Таисия ждала этот момент и все равно так и не смогла понять, откуда выскочил Семецкий. Как он оказался прямо перед машиной? Казалось,
Омерзительно заскрипели тормоза, и машина замерла на месте.
В небе прогрохотал гром, огромная изломанная молния разорвала черные тучи. Первые крупные капли дождя застучали по капюшону прячущейся за кустом девушки.
Из машины выскочил водитель, как будто его пинком оттуда вышибли. Обхватив тело старика за пояс, он начал стаскивать его с капота. Стащить-то он его стащил, но вот что дальше делать, судя по растерянному виду, не знал. Так и стоял, поддерживая бездыханное тело под мышки, пока из машины не раздался командирский рык:
— Хватит там возиться! Брось его! Поехали! Водитель оттащил тело старика в сторону, положил
на землю и быстро вернулся в машину. Таисия видела, как, сев на прежнее место, шофер провел ладонью по мокрому лицу. У нее самой лицо было сухим, но девушка неосознанно повторила жест сидевшего в машине человека. Зачем? Быть может, пыталась почувствовать то же, что и он.
— Поехали! — рявкнул кто-то находившийся в машине, не иначе, как сам полковник Рыпин.
Машина сорвалась с места, блеснула мокрой крышей в свете фонаря и скрылась за поворотом.
Девушка посмотрела на часы. Сколько все это заняло времени? Минуту? Или чуть больше?
Дождь становился сильней, вода заливалась за края капюшона.
Таисия бросилась к тому месту, где лежал Семецкий. Она должна была убедиться, что на этот-то раз он точно умер. Ноги скользили по мокрой земле. Выбежав на тротуар, девушка замерла в немом изумлении. Семецкий сидел на неровно уложенном бордюрном камне и вроде как в задумчивости почесывал затылок.
Такого просто не могло быть!
Она знала...
Она была в этом уверена!
А старик между тем приподнял голову и посмотрел в ее сторону. Удивительным было уже то, что в кромешной тьме, когда не видно даже деревьев за пределами желтых кругов, очерченных на мокрой мостовой тусклыми уличными фонарями, Таисия видела едва ли не каждую заполненную водой морщинку на лине Семецкого и улыбку — добрую, всепрощающую улыбку, появившуюся на лице старика, когда он махнул ей рукой:
— Ну, иди сюда...
Таисия сделала шаг вперед, осторожно, как будто боясь, что асфальт под ногой враз превратится в грязь болотную, и вдруг сорвалась с места, побежала к сидевшему на бордюре старику, которому, конечно же, требовалась помощь.
— Ты чего это, девонька — удивленно посмотрел на Таисию Семецкий, когда та принялась ощупывать его, спеша отыскать переломы и вывихи.
— Не беспокойтесь, Юрий Михайлович, — не прерывая своего занятия, постаралась
— А что ж. — Семецкий на удивление легко встал. Только сейчас Таисия обратила внимание на то, что
на лице у него не было ни ссадин, ни кровоподтеков. Хотя должны бы быть после того, как старик лицом въехал в лобовое стекло «Мерседеса».
Девушка попыталась поддержать старика под локоть, но Семецкий сам галантно подхватил ее под руку и повел к подъезду.
— Видала, как меня машина сбила? — как будто даже с гордостью спросил Семецкий, пока они поднимались на третий этаж.
— Да, — коротко кивнула девушка.
— Здорово получилось, — довольно улыбнулся Семецкий. И, требуя подтверждения, обратился к своей спутнице: — Так ведь?
— Конечно, — снова кивнула вконец растерявшаяся Таисия.
А сама подумала: быть может, у старика шок? Вот и несет ахинею всякую. И боли пока не чувствует. Что ж, вполне приемлемое объяснение, если нет лучшего.
— Ты сама-то откуда взялась? — спросил Семецкий. Сначала Таисия хотела ответить что-нибудь вроде
того, что случайно, мол, проходила мимо, увидела, как машина сбила старика, и решила, что ему может потребоваться помощь. Но потом подумала: а какого черта? В конце концов, она уже назвала его по имени-отчеству. А значит, ни о каком «просто так» и речи быть не могло. Хотя если старик, как о нем рассказывают соседи, полный маразматик... Ну, тогда ему и вовсе все равно.
— Я сотворила этот мир. — Голос девушки прозвучал спокойно, вполне обыденно, ничего, мол, особенного.
К величайшему удивлению Таисии, заявление, которое должно было повергнуть в немое как минимум изумление всякого здравомыслящего человека, ничуть не удивило Семецкого.
— Ну, тогда все ясно, — улыбнулся старик. — А то я все думаю, отчего последнее время помехи так и прут?
Теперь пришел черед Таисии удивляться. И она сделала все как следует — подняла брови и в недоумении уставилась на старика.
— Какие еще помехи?
— Ну, например, дождь сегодня я не заказывал, — недовольно махнул кистью руки Юрий Михайлович. — Я хотел, чтобы все произошло при ярком солнечном свете, дабы ни у кого уже не осталось сомнений, что я наконец отдал богу душу.
— Зачем? — растерянно спросила Таисия. Старик по-отечески ласково посмотрел на девушку и вставил ключ в замочную скважину.
— Как звать-то тебя, девонька?
— Таисия.
— Ну а меня ты знаешь. — Семецкий повернул ключ в замке и широко распахнул дверь. — Прошу!
Таисия переступила порог и оказалась в длинном полутемном коридоре огромной коммунальной квартиры. Большая часть выходящих в коридор дверей приоткрыта любопытными соседями.
— Знакомься, Таичка. — Семецкий широко взмахнул рукой. — Эта милая толстушка — Венера Марсовна Одина. Тот худой тип с кастрюлькой в руках — Марк Захарович Шпет, штатный стукач. Дальше по коридору из-за двери высовывается всклокоченная голова старика Потемкина — гнуснейшего типа. Напротив него выглядывает из своей комнаты Сивкин, единственный счастливый обладатель телевизора в нашей квартире. — Закончив представлять соседей, Семецкий посмотрел на гостью. — Впрочем, ты всех их, наверное, знаешь?