«Время, назад!» и другие невероятные рассказы
Шрифт:
– Вставай! – раздраженно бросил он. – Не… Кру велик! Молись Кру или умрешь в страшных мучениях!
– Я-а!
Дентон заскрежетал зубами, чувствуя, что сходит с ума. Поспешно нашарив бутылку с виски, он глотнул жгучей жидкости.
И снова прогремел его голос:
– Уходите! Оставьте Кру наедине с его верховным жрецом для личной беседы!
Туземцы во главе с Джиенгом тотчас же ползком попятились назад, словно раки. Картина была впечатляющая. Дентон сидел не шевелясь, пока последняя пресмыкающаяся фигура
Он отхлебнул еще виски и подумал: «Я схожу с ума. Шизофрения. Джекилл и Хайд. Два года в Тибете… тьфу!»
– Не бойся, – раздался его собственный голос, ставший более низким и хриплым. – С тобой говорит Кру. Ты очень дорог для Кру.
– Это сказал я, и вместе с тем я этого не говорил, – пробормотал Дентон. – Это мой голос, но…
– Оставь сомнения, – прервал он сам себя снова более низким голосом. – Боги могут говорить устами своих верховных жрецов. Так, по крайней мере, было в старые времена. И я знаю все языки, которые знаешь ты, а также множество других. Заруби это себе на носу, – закончил Дентон, переходя на английский.
– Я сошел с ума!
– Нет, но ты пьянеешь – то есть духи вина начали… – Дентон разразился потоком ожесточенной, крайне вульгарной брани на малопонятном тибетском диалекте. – Ладно, – наконец продолжил он. – Итак, я крестьянский бог. Проклятье! Будь я богом всех этих сверхцивилизованных напыщенных ничтожеств, я мог бы изъясняться на их наречии. Но я не таков. Меня породили грязь и кровь. И того, чего вполне хватало моим первым поклонникам, вполне достаточно и нынешнему современному отродью безносых матерей. Вашанг-яф!
Дентон не понял последних слов, но они прозвучали как ругательство. Он прикончил бутылку и открыл другую. Происходящее казалось ему нереальным.
Он был один посреди холодной пустыни, освещенной лишь крохотным костром и далеким сиянием звезд. Туземцы исчезли. Он был один и разговаривал сам с собой.
– Джиенг! – крикнул он. – Вернитесь! Нет – назад, если вам дорога жизнь, презренные псы!
Дентон отхлебнул из второй бутылки. Это ему помогло, и даже весьма, особенно когда предметы начали терять очертания и слегка расплываться. Ему уже не казалось столь странным, что он сидит и беседует… сам с собой? Нет…
– Ты все еще сомневаешься? – спросил Дентон.
– Черт побери, да, – коротко ответил он.
– Тогда тебя следует убедить.
– Как? Это мой собственный голос…
– Я использую твою глотку и язык так же, как ты мог бы пользоваться музыкальным инструментом. Как я мог бы воспользоваться яком…
Дентон внезапно замолчал. Як подошел ближе, освещенный тусклым светом костра.
– …или любым существом, находящимся в моей власти, – проговорил як. – Звериной глоткой пользоваться сложнее, поскольку она не приспособлена для человеческой речи. И тем не менее – сам слышишь. Ты убежден? Если да, продолжим разговор.
– Это
– Гм…
Як замолчал. Внезапно Дентон начал подниматься в воздух. Он уронил бутылку и вскрикнул.
– Все еще не веришь? – спросил его собственный голос.
– Нет! – выдохнул Дентон. – Это галлюцина…
Он взмыл в небо, подобно ракете. Воздух стал ощутимо холоднее.
– Веришь?
– Н-н…
– Я не могу доставить тебя на луну, но ты можешь проделать полпути до нее, прежде чем моя сила иссякнет. Когда поймешь, что веришь в Кру, скажи.
Дентон судорожно сглотнул.
Земля уходила все дальше, и горные вершины с белыми ледниками напоминали теперь рельефную карту, простершуюся далеко внизу. Дентон быстро поднимался, чувствуя, что ему все труднее дышать.
– Сын грязной обезьяны! – с болью вопросил его собственный голос. – Будешь ты говорить – или умрешь?
Дентон кивнул:
– Я… верю…
– Ты одержим сомнениями еще больше, чем гностики. Но – ладно.
Он начал опускаться столь же быстро, как и поднимался, пока не обнаружил, что парит не более чем в пятистах футах над лагерем.
– Теперь, – сказал он голосом Кру, – мы можем поговорить.
– Угу, – устало согласился Дентон. – Но мне будет легче говорить, если я смогу еще выпить.
– Почему бы и нет?
В воздух пулей взмыла бутылка и легко легла в руку Дентона.
– Пей! Это доброе зелье, крепкое и дикое, словно кумыс. Я рад, что тебе не по душе безвкусные вина жарких стран. Там, где я родился, люди пили кумыс. Когда-то они жили рядом с моим храмом, где ты купил моего священного яка.
– Так, значит, это был твой храм? – осенило Дентона.
– И как ты догадался? – язвительно спросил голос. – Жалкая хижина! В селении мертвецов – глупцов и идиотов. Я умирал и был в плену. Я, чьи поклонники кричали и убивали, пока земля не обагрилась кровью – во имя меня. В моих жилах течет горячая кровь! Или текла. И она снова бурлит. Верховный жрец, мне нужен храм.
– Вот как? Что ж…
– И он у меня будет. Я снова стану великим. Все будут мне поклоняться, а ты – мой верховный жрец.
– Но я не хочу быть твоим верховным жрецом, – в отчаянии сказал Дентон. – Тебе нужен… лама или шаман. Я не знаю, что мне следует делать.
– Когда будет нужно, я буду говорить твоим языком, словно оракул.
– Подожди! Не…
– Разве Каррузерс не будет рад?
– Уж точно не якам, – безнадежно проговорил Дентон. – Послушай, нельзя ли мне как-то отсюда выбраться? Мне нужно вернуться назад в Штаты…
– Хорошо. Где эти Штаты?
Дентон быстро размышлял. Вернувшись в Нью-Йорк, он по крайней мере будет в знакомой обстановке да и не в столь затруднительном положении. Возможно, ему как-то удастся совладать с Кру. Возможно…