Время не пахнет
Шрифт:
– А деревья? – спросил Нанский.
– Деревья служат посредниками, – ответил Урцайт. – Их корни уходят в землю, в глубины времени. В стволе дерева возможности сталкиваются, накладываются друг на друга.
– Но далаамцы ничего не знают о структуре времени.
– Их время еще не пришло. Традиция должна развиваться медленно. То, что хранит их подсознание, перейдет в сознание через несколько веков. Далаамцы знают достаточно, чтобы решить свои проблемы. И снабжают своим опытом своих двойников.
– Понимаю, – сказал Нанский, эхом ему вторили шестеро остальных.
– Другими словами, вы просите нас сделать выбор между существованием Далаама и Федерации?
Урцайт глянул ему прямо в глаза и тихо произнес:
– Вы меня поняли.
– Достаточно, чтобы мы не вмешивались, – сказал Кносос. – Тогда Далаам победит. Это должно вас удовлетворить.
– Нет, – ответил Урцайт. Он выглядел утомленным. Он нацедил стакан вина и медленно выпил. Черты его лица заострились. Невероятная жизненная сила уходила на поддержание существования в семи различных планах бытия. Его стариковские черты изменились за несколько минут. Он с трудом дышал.
– Нет, – повторил он. – Вспомните. Самая вероятная возможность та, которая подверглась наименьшему темпоральному вмешательству. Существует одна реальность, в которой вы выполнили миссию, и последующих вмешательств не было.
– Тогда существует и та реальность, где на Игону не высадилось ни одной коммандос.
– В этой реальности, – выдохнул Урцайт, – я не существую. Нет и Далаама. Все тесно связано. Я нуждался в вашей… нуждался в вашей помощи. Надо…
Он перевел дыхание. Трубка выскользнула изо рта и упала на стол.
– …надо, чтобы вы стерли все следы вашего пребывания и сделали это как можно быстрее. Вы должны уничтожить коммандос в момент ее появления на Игоне. Это намного увеличит вероятность благоприятных возможностей.
Он задыхался.
– Вы… вы свободны в своем выборе.
Кносос сделал безжалостный вывод.
– Надо, чтобы мы убили самих себя.
– Совершенно верно, – подтвердил Урцайт. – Но вы останетесь самими собой, вы будете существовать. Поверьте мне.
Он побледнел, лицо его вдруг потемнело и отекло.
Кносос встал и подошел к нему.
– Вы больны. Вам лучше лечь.
– Нет, – перебил его Урцайт. – Я стар. Это разные вещи. У меня осталось совсем мало времени.
Кносос – Шан д'Арг – Нанский склонился над ним. Йоргенсен – Марио расстегнул его ворот. Эрин – Ливиус нашел его пульс. Их лица смешивались, сливались в одно.
– В шкафу, – сказал Урцайт.
Теперь он видел лучше и с усилием приподнялся. Он пытался прикинуть, сколько времени у него осталось. Несколько минут, не больше. Их было трудно убедить, но сейчас он был почти уверен, что ему удалось это сделать.
– У вас очень слабый пульс, – сказал Эрин. – Сердце…
– Знаю. Я…
– Можно сделать инъекцию. Скажите, где находятся…
– Бесполезно. Я сказал вам всю правду. Я проживу еще двадцать лет, но не в этой возможности. Здесь я дошел до предела. Я протянул дольше возможного. Здесь было самое удобное место для встречи с вами. Здесь я протянул дольше своего
Урцайт скорее хрипел, чем говорил.
– Здесь я не совсем живой человек. Но вы не останетесь в одиночестве. К тому же я последую за вами.
Эрин поднес к губам старика стакан с вином.
– Вы должны решать сами. Вы свободны в своем выборе.
Урцайт уронил голову на грудь.
– Разве Далаам – ваш идеал общества? – быстро заговорил Эрин. – Вы желаете видеть его на каждой планете Галактики?
– И да, и нет, – прошептал старик. – Далаам не идеальный город. Далаам – модель. Опыт.
Эрин прочел в глазах Урцайта тоскливое выражение.
– Далаам – уменьшенная модель будущего общества… после Федерации… когда передатчики материи свяжут планеты, как тропинки Далаама связывают… и когда люди обретут свободу… расстояний не будет… и вся Галактика… вся Вселенная… единым городом… они должны научиться жить свободными в городе, где вместо уличных фонарей будут светить звезды.
Глаза Урцайта закатились. Руки Эрина задрожали, когда из-под век старика показались белки глаз. Но Урцайт не прекращал борьбы со смертью.
– Очень важно, чтобы Далаам победил. Я больше ничего не могу. Я выжат как лимон. Безумно трудно быть единым в семи лицах… в столь маловероятных возможностях. Вы должны…
Урцайт захрипел.
– Далаамцы – мои дети. Понимаете? Я их люблю… В шкафу вы найдете… Мои дети. Мне требовалось узнать генетические способности и использовать постоянный запас хромосом. Хромосомы туземцев не совсем удовлетворяли меня… я ввел свои… И смог избежать темпоральной интерференции.
Голова его покачнулась.
– Украл не менее трех минут у времени. Значит, вероятность растет. Я выиграл.
Он рухнул грудью на стол. Арчимбольдо Урцайт умер на безымянной планете, купающейся в лучах голубого солнца.
«Не иллюзия ли это?» – подумал Йоргенсен. Ему показалось, что в момент смерти Урцайта поблекли цветы и пейзаж вокруг потерял реальность, задрожав и став прозрачным.
Время подгоняло его. Он бросился к шкафчику.
Там висело полное боевое снаряжение. Новенький темпоральный комбинезон с полным набором аппаратуры, как и перед стартом с Альтаира. «Откуда все это? – удивился Йоргенсен. – Из далекого будущего?».
Он быстро облачился в комбинезон. Надел шлем. Приладил пояс. Его пальцы привычно скользнули по оружию, ордзи-излучателю, симбиотическому комплексу, датчикам и наткнулись на незнакомый приборчик. Он с удивлением глянул на него. Крохотный темпоральный маяк. Он позволял путешествовать во времени и пространстве.
Маяк был отрегулирован на определенные мир и дату. Он прочел. Игона, нулевой год и цифровые координаты.
Он бросил взгляд на тело Урцайта и подумал, что смерть старика не была ужасной случайностью. Она была предусмотрена. Урцайт сказал, что продолжает жить в других возможностях. Здесь он избрал уход от членов коммандос. Даже решившись выступить против Далаама, они не могли бы схватить его и использовать в качестве заложника. Он рассчитал все. Даже провал.