Время неместное
Шрифт:
Семь…
Чихаю. Громко, оглушительно, от души. Цере-и-так-далее смотрит на меня так, будто я нарочно. В памяти голос училки из прекрасного далёка: тебе, Игнашев, лишь бы внимание к себе привлечь, летать бы умел, в окно вылетел… И я, обиженный, бормочу: я не нарочно упал, чего, думаете, так приятно со стула падать?
– Сначала.
Уже и сам понимаю, что сначала. Десять шагов. Десять. Не три, не минус два, не тридцать три и три в периоде. Голову повыше, осаночку держим, руками не размахиваем (вы улететь пытаетесь,
Поднимаюсь на пьедестал. Цере-как-его-там сует мне конверт, знаю, что пустой, когда научусь ходить, дадут полный.
– Я… очень благодарен всем, кто меня поддерживал…
…а что, разве были такие…
– …моим коллегам…
…чёрт бы их драл…
– …моим родителям…
…тоже…
– …всем, кто меня знает…
Цере-мастер делает отчаянные знаки, ты не на Радио-универсаль: я хочу передать привет своей девушке и всем, кто меня знает, поставьте для неё песню Ну, что ж ты страшная такая, ты такая страшная…
Запинаюсь о самого себя, роняю сам себя с постамента, осталось самому себе дать в морду…
Это было вчера…
А позавчера…
– Вопросы?
Затравленно оглядываю зал, ну спросите хоть что-нибудь, я же хоро-оший, я же вас спрашивал, когда вы на трибуну выбирались, я даже не смеялся, когда вы выступали…
Тянутся руки.
Во, блин.
– П-пожалуйста.
– А вы уверены, что это был не мираж? – спрашивает старый дед, сто лет в обед.
– Ну… даже если это был мираж, всё равно где-то есть объект, этот мираж породивший.
Кто-то восхищённо фыркает: какой слог… Ну-ну, посмотрим, какой слог у тебя будет, когда тебя на трибуну чёрт вынесет…
– Нет, я имею в виду, что есть такие миражи… в военных целях… чтобы обмануть противника…
– Вы бывший военный?
– Нет… но я же знаю, я же в газетах читал, я же…
Смешки.
– В газетах много чего пишут.
Хохот.
– И вообще, чего ради они этот мираж держат там три месяца?
Чувствую, что победа осталась за мной. Смотрю на руки в зале.
– П-пожалуйста.
– Как, по-вашему, возможен переход от нас… к ним?
– Вы же знаете, что между нами бездна. Бездна войны.
– А… если не через бездну?
– Как? Перелететь, что ли?
Смотрю на неё. Свитерок с какими-то вязаными кошками, светлые волосы собраны в хвост…
– Да… я… думал об этом. На данный момент это невозможно… пока… по крайней мере, пока…
Это было позавчера.
А вот что было завтра.
И послезавтра.
И послепослезавтра…
– Тим, чего как неродные-то? Из грязи в князи, уже загордился, да? Уже
ШОК!
Нобелевский лауреат Тимофей Игнашев не мог ответить на элементарные вопросы нашего журналиста!
– …ну что мы всё о работе о вашей… давайте о вас поговорим…
– Да что обо мне… про плато-то интереснее…
– Да зрителям и про вас интереснее… вот, например, андроид какой модели вы предпочитаете?
– Ну… как-то не разбираюсь.
– Нет, ну а на данный момент у вас какой?
– М-м-м… да никакого.
– Ну… вы хотя бы представляете, что это такое?
– Да… как-то нет.
– …Тимофей, я стесняюсь спросить, нас-то помянуть как, не судьба было? А то, значит, как работать вместе, так пожа-алуйста, а как лавры делить, так все сливки Тимошечке… чей телескоп-то кокнули? Да знаю я, что расплатились, упомянуть-то коллег нельзя было поимённо? Да не помянуть, а упомянуть… я те помяну… идиотище… хоть бы заехал как-нибудь, а то…
А это было неделю назад.
Что я там хотел говорить…
Всё я там хотел говорить…
Не помню…
Ну да. Как я обнаружил это клятое плато, как я его обнаружил… Не говорить же, как на духу: в чужое время полез… не простят мне полезание в чужое время, даже на то, что пацанёнка спасал, не посмотрят… Присочинил же я какую-то легенду: однажды, во время ночного дежурства…
Нет, не так.
Или там… однажды компьютеры высветили странный объект…
Не то…
Не помню, блин, не помню… а надо что-то говорить, здесь, сейчас, люди собрались, люди ждут, уже пересмеиваются, перешёптываются, перешушукиваются…
– Я… тут одного мальца спасал… он заигрался, туда побежал… за буйки… тьфу, чёрт, за ограждения… на западный Склон… ну вот, я его вытаскивать пошёл… пока туда-сюда… а тут углядел… свет какой-то впереди, я ещё думал, взорвалось, что ли, что-то… а потом смотрю, нет, город… там, впереди… высоко-высоко. Выше нашего.
Только сейчас слышу гробовую тишину. Мёртвую тишину. Эффект разорвавшейся бомбы. Или чего похуже. Чтобы человек вот так, с трибуны, объявлял, что ходил туда, в будущее…
Интересно, меня сразу арестуют, как только с кафедры сойду, или потом…