Время новой погоды
Шрифт:
– Вот уж нет, сестренка, – возразила она. – Мы все это сделали сами, собственными силами. А это уже само по себе чудо.
– Но что я здесь делаю? – спросила Ронда. – Что такое со мной случилось?
– Там пролетело несколько случайных мин, – сказал Бадди. – Боюсь, одна из них досталась на твою долю.
– А все наши в порядке? – спросила Ронда. – Я бы не вынесла, если бы кто-нибудь еще…
– Все в полном порядке, – ответил Бадди.
– А Эдди? – Ронда попыталась оглядеть каюту, припомнив свое странное видение.
– Я… пытался тебя спасти… – пробормотал Эдди. – Но я…
– Ох, Эдди, – Ронда взяла
– Твоя твердолобость, – ответил ей знакомый голос.
Ронда повернула голову, чтобы увидеть того, кто это произнес. К ее невероятному удивлению, из глубины каюты вышел Родриго и встал рядом с Висенте.
– Теперь я точно знаю, что я умерла, – сказала она. – И вероятно, уже в аду. Родриго, что ты-то здесь делаешь?
– Ах, я счел, что иметь сколько угодно времени, пожалуй, не так уж весело, как можно было бы предположить. – Родриго отвел глаза, как бы не зная, продолжать ли. – А потом, увидев по телику, что сделал… твой отец, я почувствовал… Ну не знаю, мне просто НАДО было вернуться. И кроме того, Ронда… – Он снова замолк и выглядел при этом необычайно сконфуженным, что было для него вовсе не характерно. – Кроме того, я ведь тебя люблю.
– Ты меня любишь? – спросила Ронда.
– Ты ее любишь? – спросил Эдди.
– Ты ее ЛЮБИШЬ? – спросил Висенте. – Ну и странная же у тебя манера проявлять свою любовь, ничего не скажешь.
– Ты опоздал, дружочек, – сказала Ронда. – Я люблю Бадди.
Однако в каюте был еще кто-то, совершенно незнакомый: странная, бледная, тщедушная женщина, которую никто не мог узнать.
– Мы с вами знакомы? – вежливо осведомилась Ронда после того, как женщина выразила ей сочувствие по поводу травмы и пожелала скорейшего выздоровления.
– Но я же Присцилла! – сказала женщина. – Разве вы меня не узнали?
– Присцилла? Но где же ваши татуировки?
– Ах, они мне так надоели, что я их смыла.
– Смыла?! Вы хотите сказать, что все это время они были ненастоящие?!
Предсказательница пожала плечами:
– Они были такие же настоящие, как и все остальное.
– А как насчет того странного, легкого восточноевропейского акцента? – спросил Бадди.
Присцилла повернулась и посмотрела ему в глаза:
– Все это было частью роли, – сказала она. – Детка, я же из Бронкса! [50]
Все остальные события стали понятны, каждое нашло свое объяснение, точное, как…
– Точное, как часы, – так сказал бы Альберт, – заключил Бадди.
Спад Томпсон, отвергнув предложение широких масс короноваться в качестве Первого Императора Америки, согласился возобновить свою деятельность на посту президента с того самого места, с какого он этот пост покинул.
50
Бронкс – район Нью-Йорка.
– Я буду президентом. Всего лишь президентом, – сказал он в своей реинаугурационной речи, передававшейся по телевидению на всю страну. – Ибо в ходе развития человечества, идущего сквозь обломки времени, мы должны понимать, что добро, творимое мужчинами и женщинами, остается жить в веках. Нам с вами пришлось испытать пращи и стрелы яростной судьбы и, им не покорившись, сразить их противоборством… [51]
Ради соблюдения принципа «равного времени» [52]
51
Спад Томпсон использует здесь слова и образы из монолога Гамлета.
52
Равное время (тлв., радио)– равное количество минут, предоставляемое в эфире кандидатам от разных партий, групп и т. п.
– Мы все хорошие! – утверждал ГИД, чуть не плача. – Мы все – американцы!
В интервью, данном вслед за интервью ГИДа, Ронда Джефферсон тоже получила возможность обратиться к населению страны.
– Я по-прежнему верю в Америку. Не в ту Америку, какой она была до сих пор, но в Америку, какой она может и должна быть. В Америку, какой мы ХОТИМ ее видеть и которая у нас БУДЕТ.
Висенте планировал переехать в Долину Надежды, на Колпачное Ранчо, чтобы пройти расширенный курс практических занятий по прочищению мозгов. Спад Томпсон изменил назначение ранчо, назвав его первым Национально-Историческим Памятником Прочищения Мозгов, находящимся под охраной государства, и сделал Биби Брауна его директором. Он сказал, что намеревается проводить здесь практические занятия для своих новых советников в надежде расширить и уточнить собственные принципы создания просвещенного правительства. Полли тоже собиралась отправиться на ранчо. По крайней мере, она сказала, что так и сделает. У нее зародилась идея открыть небольшой ресторан-закусочную в одном из городков близ границы с Манитобой, и у Бадди было предчувствие, что на этот раз у нее все получится. Эдди и циркачи составили новую гастрольную труппу, которую решили назвать «Чудаки и Уродцы»; она должна была отправиться в кругосветное турне…
– Как только мы все наши новые кунштюки [53] разработаем, – пояснил Эдди.
– Мы никогда никаких кунштюков не разрабатываем, – заявил Шпенёк. – Мы сами и есть кунштюки!
Однако в ночь накануне отплытия на Большую Землю Ронде не спалось.
– Еще так много осталось сделать, – говорила она. – Конечно, нам удалось на какое-то время остановить войну…
– Очень неплохой результат, если учитывать все обстоятельства… – сказал Бадди.
53
Кунштюк (нем.Kunstst"uck) – ловкая штука, проделка, фокус.
– Но в мире все еще существуют бедность, голод, социальное неравенство и расизм, и всякие болезни. Не говоря уже о безобразном состоянии времени и гравитации…
– Да, – сказал Бадди, прижав палец к ее губам. – Но сегодня ночью мы будем спать, ведь мы можем чувствовать, что удовлетворены этим результатом. А все остальное – это назавтра. Завтра, завтра и еще завтра.
На следующее утро Хьюберт П. МакМиллан вышел на палубу, чтобы встретить восход солнца. Восход был восхитительный, как и всегда в эти дни – во всяком случае, так ему казалось. Он собирался вернуться в Столицу, где ему предстояло снова вступить в прежнюю должность при Президенте.