Время Огня
Шрифт:
— Ты можешь обратиться к командованию, объяснить…
— Это будет бесполезно. И, следовательно, я не буду отрывать командование от дел.
— Хорошо. Поговорим об этом позже. А что касается настоящего момента, так Ларекка ищет быстрый способ передвижения.
Я слышала, что в твоем распоряжении есть достаточно большие лайнеры.
— Да, — сказал он. — Несколько штук есть. Ведь нам придется строить большие наземные сооружения.
— Ты не мог бы предоставить один из них на пару дней? — она говорила и чувствовала, как у нее перехватывает дыхание. — Ведь основная работа еще не начата.
— Боюсь,
Она вспыхнула.
— Если ты не доверяешь мне, то пусть флайер поведет ктонибудь из твоих пилотов.
Голос его звучал мягко, но возражений не допускал.
— Этот полет грозит не только потерей флайера, но и может сорвать выполнение моей миссии. Нет, это же и вмешательство в дела планеты. Пусть небольшое, но оно создаст прецедент. Как я потом буду отказывать в следующих просьбах? Нет, я не смогу оправдаться перед командованием.
Ее охватила ярость.
— Значит, ты просто боишься выговора? Галочка в твоем личном деле! Задержка в получении следующего звания? Вон! Пошел вон!
Он был поражен.
— Но… Я не имел… Я не имел в виду…
— Пошел прочь, болван! Или я вышвырну тебя прочь, как…
Как вот это! — она схватила бутылку коньяка и швырнула ее вон.
Бутылка не разбилась, но из ее горлышка, как струйка крови, вылилась темная жидкость.
Губы его сжались, ноздри расширились. Он коротко поклонился.
— Прошу прощения, мисс Конвей. Благодарю за гостеприимство.
Доброй ночи.
Он пошел мерной походкой и вскоре исчез в темноте.
«Что я наделала? Может, так нельзя? Но я не могла иначе».
Она присела возле бутылки коньяка, из которой все капала темная жидкость, и заплакала.
Глава 11
Пока Ларекка вместе со своими спутниками приближался к Якулен Ранч, на них с запада надвигалась зловещая буря. Холодный ветер как плетьми сек усталые тела. Вдалеке одинокий пастух, затерявшийся со своим стадом на пустынной равнине, торопливо спешил в убежище. Одинокие деревья гнулись и трещали, задевая облака своими ветками. Мимо, совсем близко над землей летели черные птицы. Их хриплые крики были почти не слышны в вое ветра.
На западе, где виднелись багрово-черные утесы, уже разразилась ужасная гроза, и яркие молнии, рассекая иссиня-черное небо, вонзались в землю. До Ларекки доносились раскаты грома.
Один из его воинов, с острова Фосс, сказал:
— Если бы я дома увидел, как надвигается такая буря, я вытащил бы свою лодку на берег и покрепче привязал бы ее.
Ларекка едва расслышал его слова.
— Да, конечно, это не смерч, но все же мне хотелось бы сейчас иметь крышу над головой,согласился он. — Давайте побыстрее. — И он пустился вперед рысью.
На севере вдали уже виднелись скопления домов. Видимо, придется останавливаться здесь, если они не хотят, чтобы ураган застиг их в пути.
Первые капли дождя уже начали барабанить по их шкурам, когда они вошли во двор, большой квадрат, по границам которого стояли все строения — жилые помещения, магазины, больницы, пекарни, столовая, школа, библиотека —
— Значит, прилетел кто-то из людей. Интересно, кто бы это мог быть? — подумал он.
Ветер метался среди стен, поднимал пыль, трепал одежду, сек кожу. Ларекка, защищая глаза рукой, согнулся и вошел в холл.
Это было огромное здание в центре двора, сделанное из дикого камня, кирпича и дерева феникс с большим количеством окон, балконов, галерей. Стены все еще играли яркой мозаикой, хотя им было уже сто шестьдесят четыре года. Это было самое старое здание, и к нему по мере роста численности рода и его благосостояния пристраивались все новые и новые постройки. Они воплощали в себе самые последние стили архитектуры, и все вместе они выглядели как олицетворение чего-то вечного и непоколебимого.
Видимо, Ларекку и его спутников заметили, так как перед ними тот час же открылись двери. В дверях их ждали слуги, тот час подхватившие их поклажу и начавшие насухо вытирать их полотенцами. При Ларекка оставил лишь свою гордость — меч из Хаэлена.
В главе своих легионеров он пошел по коридору в главный холл. Стены коридора были кирпичные, обтянутые темно-голубым нейлоном из Примаверы. Они вошли в зал. В четырех очагах металось пламя. На стенах висели горящие факелы, а между ними разные трофеи: древние щиты, знамена. В дальнем конце зала, в изменчивых тенях находилось укрытое святилище Его и Ее. Хотя лишь немногие из рода исповедовали эту религию: большинство были триадистами.
Но традиции требовали, чтобы это святилище оставалось в доме. В комнате стояли длинные столы, пол был застлан матрасами. Только кое-где стояли стулья для гостей-людей. В теплом воздухе чувствовался запах дыма и разгоряченных тел. Окна по обеим сторонам зала были закрыты, чтобы сюда не проникал шум бури.
Здесь находилось примерно шестьдесят кентавров. Одни читали, другие болтали, третьи о чем-то размышляли, кое-кто тихонько напевал. Остальные кентавры, которых здесь было несколько сотен, сейчас занимались хозяйственными делами. Жена Ларекки Мерса вышла им навстречу. Это была крупная самка с большими серыми глазами, заостренным подбородком и округленным крупом. Возраст уже сказывался на ее стати: грудь и бедра стали уже несколько дряблыми, хотя раньше один взгляд на них приводил самцов в возбуждение. Хотя прошло уже двести пятьдесят лет, Ларекка и теперь переживал все это как чудо, что Мерса приняла его предложение и стала его женой. Правда, она дважды до этого отвергала его предложения, полагая, что такие предложения делает каждый легионер мало-мальски привлекательной самке.
Он поклялся, что вовсе не ищет богатую невесту, и что он не искатель состояния, что он даже хотел бы, чтобы Мерса была бедной.
Она раскрыла свои прекрасные глаза и прильнула к нему так, что их гривы переплелись.
— О чем ты? Я совсем не богатая.
— Твой род Якулен владеет одним из самых богатых ранчо…
— Чепуха! — она облегченно рассмеялась. Ты забыл, что находишься не в Хаэлене. Ранчо — это все, что находится во владении рода. Земля, вода. И все члены ранчо работают сами на себя.