Время олимпийских рекордов
Шрифт:
Поняв, что он от меня не отстанет, я спросил его, что он собрался делать? На что комитетчик загадочно улыбаясь ответил, что всё что мне будет нужно, это просто подыграть и не говорить ничего Анне Константиновне. Подробности говорить отказался, сказал для журналистов лучше показать естественную реакцию. У меня почему-то от этих слов, ёкнуло в желудке.
***
До старта чемпионата Европы в Киеве оставалась неделя, я паковал немногочисленные вещи, намекая Сергей Ильичу,
Причём я говорил, что если он не хочет тратить деньги фондов СКА, я готов купить всё за свои, пусть только найдут, где это всё можно купить. В «Спорттоварах» и близко ничего нет подобного. Кузнецов отмахивался, говорил и это пока нормальное, а я слишком уж придирчивый. Все бегают и не жалуются, один я ною постоянно по этому поводу и так уже тренировочных комплектов одежды у меня целых четыре штуки, солить их что ли.
Объяснять советскому человеку, что у меня три тренировки в день и я не хочу в мокрое и потное влезать каждый раз, было бесполезно. Он ещё хотел меня заставить самого всё это стирать, но к счастью удалось пристроить одежду в прачечный комбинат при нашей воинской части, а то бы я с ума сошёл ещё и обстирывая себя сам, тратя на это драгоценное время.
— Так, жду тебя у КПП, — он подхватил свой вещмешок и вышел из комнаты.
Я закинул последнюю футболку и повернулся к двери.
— Спуститесь пожалуйста на стадион, товарищ Добряшов, — на пороге словно тень, появился худощавый, среднего роста человек с такими холодными глазами, что я мигом подхватил свой вещмешок, и пошёл за ним. Когда мы вышли на поле, то я увидел, что как-то слишком много кругом охраны и не одного спортсмена.
— Вас ждут, — он показал на лавочку на трибунах, где на том же самом месте, что и прошлый раз, сидел товарищ Петров, а рядом с ним сидел в костюме-тройке неизвестный мне человек.
— Добрый день, — я подошёл к ним ближе.
Оба они были примерно одного возраста, и отец Ани показал своему спутнику на меня, сказав только одно слово:
— Вот.
Тот оглядел меня с ног до головы и покачал головой.
— Читал уже. Наш пострел, везде поспел.
Они замолчали, смотря на небо, а я стоял и переминался с ноги на ногу, понимая, что лучше сейчас молчать. Я не знал кто второй, но судя по количеству охраны, явно большая шишка. Прошло минут пять, прежде чем он повернулся к отцу Ани.
— Ну хорошо, отправлю я его туда, где только одни бараны. Что делать со Светой? Зиной? Аней наконец?
— Жёнам точно ничего не скажем, сошлёмся на его ошибку в работе, — замотал головой отец Ани, — я правду Свете не смогу рассказать.
— Да и я тоже, — второй опустил голову.
— Простите, можно я пойду? У меня самолёт скоро, — сделал я попытку незаметно ретироваться.
Оба не обратили никакого внимания на мою просьбу, снова замолчав.
— В ноябре открытый турнир по боксу на Кубок Москвы, — снова заговорил неизвестный мне человек, — подготовь пожалуйста к этому времени всё. По окончании, он улетит куда-нибудь в Узбекистан в горный аул.
— Хорошо.
Тут они оба посмотрели на меня.
—
— Э, нет! Я вообще ничего не должен был вам рассказывать, я слово ей дал!
— А ты ничего и не сказал, мы сами нашли, — хмыкнул её отец, — про всякие игры в расследования, просто не нужно упоминать и всё.
— Поговоришь? — с нажимом спросил он, смотря мне в глаза, — она меня избегает и теперь я знаю почему, что разрывает мне сердце, как отцу. Который не уследил, не подставил вовремя своё плечо. Эх, что сейчас говорить даже об этом.
Взмахнул он рукой при этих словах.
— Ну тогда, на моих условиях, — я пожал плечами.
Оба ахнули.
— Ну я же говорил, — хмыкнул её отец, — в этом он весь.
— Давай сначала узнаем, что он хочет, — поднял руку собеседник, — всё же если бы не он, мы бы так ничего и не узнали.
— Чего ты хочешь? — это уже ко мне он обратился.
— В общем, вы перед этим Новым годом сообщите ей радостную новость, что открылась вакансия помощника посла в ГДР и она прошла отбор, — я спокойно на них посмотрел, — ну и там, чтобы ещё работал кто-то из хорошей семьи, порядочный, можно даже моложе её, с большими перспективами на будущее и желательно в неё влюблённый по уши парень.
Они удивлённо посмотрели на меня, затем переглянулись.
— Я думал ты себе что-то попросишь, — сообщил первый, — ну раз ты про это сказал, то будь добр объясни свою просьбу. Ведь её выполнение значит, что вы расстанетесь, а мне насколько известно, она тобой сильно увлечена.
— Аня, добрая, порядочная девушка, обучалась в лучшем университете, имела практику работы за границей, работает в МИД-е. Сливать это всё в унитаз ради какой-то мимолётной любви, я считаю неправильным. Я простой деревенский парень, ей точно не пара, поэтому если есть шанс сделать её счастливее, и я сейчас могу это сделать, то вот мои условия: я поговорю с Аней насчёт Евгения, также и о вас, ну и потом, когда придёт время, сделаю всё, чтобы она приняла приглашение на работу за границей.
— И ты ничего не хочешь для себя лично? — удивился её отец.
«Я бы конечно спросил сейчас про Пня, но вдруг кто-то из вас его курирует? Тогда звезда подающего надежды советского спортсмена закатиться, не успев родиться, а моё тело никто и никогда не найдёт, — я с трудом поборол в себе соблазн заговорить о том, о чём у меня пока не было никакой информации».
— Ну, если вы конечно настаиваете, то я отказываться не буду, — я пожал плечами, — поговорим об этом, когда она уедет в ГДР.
— Подмётки рвёт на ходу, — хмыкнул неизвестный мне человек.
— Нагл не по годам и чинам, — согласился с ним отец Ани.
Они задумчиво помолчали.
— Ладно, быть по сему, если ты не против, — первый человек поднялся и посмотрел на Аниного отца.
— Это точно лучше, чем сейчас.
— До свидания Иван, — ко мне обратился неизвестный, — удачи на соревнованиях.
— До свидания товарищи, — попрощался я, поняв, что разговор закончен, и повернувшись, бросился бегом к КПП, предчувствуя что снова получу нагоняй от Ильича.