Время олимпийских рекордов
Шрифт:
— Тогда подготовь мне ванную, сейчас мне она понадобится.
Он кивнул и кинулся убирать оттуда лишнее. Я же, зайдя в комнату, а точнее в свинарник, подошёл к кровати. Куча тряпья пошевелилась и на меня посмотрели синюшно опухшие глаза.
— Кто ты, чего тебе нужно?
Я без замаха ударил ей пощёчину. Голова девушки мотнулась.
— Ты ох…л? Папа! — попыталась закричать она, но вторая и третья пощёчина заставили её округлить глаза.
— Мили…, — ещё удар и она замолчала с испугом смотря на меня.
— Добавить
Она отрицательно покачала головой.
— Вставай, снимай с себя одежду.
— Ты кто? Какое право…
Ещё две пощёчины и кровь выступила на её губе, а сама она стала стаскивать с себя вонючее тряпьё.
— Я не твои родители, которые нянькаются с тобой, — я смотрел, как она избавляется от одежды, — поэтому чем меньше ты будешь говорить, выполняя мои приказы, тем меньше пострадаешь. Это понятно?
Она осталась в одних трусах, и закрыла одной рукой грудь, второй грязные трусы.
— Я сказал снять всё, — замахнулся я, но она, вздрогнув, сжалась и стала стаскивать с себя последний предмет.
— Пошла в ванну!
Она голая шла передо мной, заметив Диму, который стоял в коридоре, Женя попыталась броситься к нему с криком.
— Брат! Помоги!
Он лишь поджал губы, а моя следующая оплеуха повернула её в нужную сторону.
— Ты, ты предатель! — бросила она в его сторону, но зашла и опустилась в ванную, а я включил холодную воду и стал под вопли обливать её. Затем кинув мыло и мочалку, приказал мыться.
Когда она вылезла оттуда, пол был залит водой, на попе отпечатались следы ударов мочалкой, а сама она была покрыта гусиной кожей, трясясь от холода.
— Дим принеси пожалуйста трусы, бюстгальтер и верхнюю осеннюю одежду, — обратился я к парню и тот бросился к шкафу и вскоре принёс требуемое, старательно отводя взгляд от голой сестры.
— Вытрись ещё на раз и одевайся.
Она злобно на меня смотря, стала одеваться.
— Дим зови отца, мне нужно чтобы он написал бумагу.
Её брат бросился в коридор и вскоре привёл Игоря Ивановича, который, несмотря на крики Жени, что её я избиваю, прошёл в зал и написал под мою диктовку согласие на лечение и отказ от посещений на всё время пребывания пациента в профилактории. Получив нужное, я повёл её вниз вместе с Димой, где ждало вызванное такси.
— Товарищ водитель, — обратился я, когда мы посадили Женю посередине заднего сидения, а сами зажали её по бокам, — эта девушка психически не здорова, мы везём её в больницу, поэтому не обращайте пожалуйста внимание, если она будет себя неадекватно вести.
— Двойной счётчик, — водитель неприязненно посмотрел на неё и на меня, — иначе выходите.
— Хорошо, — покладисто ответил я, и он, заведя машину, поехал по нужному адресу.
— Подождёте нас? Мы быстро, — попросил я его, когда подъехали к высокому забору профилактория.
— Нет, — грубо ответил он.
Я вздохнул, выдохнул
Выведя Женю, я отдал её врачам, а также передал им согласие родителя.
— Когда будет второй пациент? — поинтересовался доктор.
— С ней сложнее и проще одновременно, ей нужно будет договориться с институтом, больницей, но девушка приедет к вам сама, она более ответственная в этом плане. Максимум два-три дня, для улаживания дел.
— Хорошо, но согласие родителей тоже нужно, — предупредил меня он.
— Конечно доктор.
— Как ты мог! Я любила тебя! — когда я выходил из кабинета со стула поднялась Женя, Дима поднялся следом, держа её за локоть.
— Узнала всё же, своего кумира, — я остановился рядом с ней.
— В жизни ты другой, редкостная оказывается скотина.
— Ещё что есть сказать?
— Я когда выйду отсюда, напишу на тебя заявку в милицию, — мстительно сказала она.
— Удачи. Идём Дим.
К нам подошли два дюжих санитара, которые предложили девушке пойти с ними. Идти она не хотела, поэтому её под белые рученьки утащили, не слушая вопли и истерику.
— Так одну сдали, — прокомментировал я это, — я поеду к Варе, если хочешь можешь в часть вернуться.
— А можно я с тобой? На улице подожду? — засмущался он.
— Хорошо, — согласился я, ведь сексом я не собирался заниматься с девушкой, лишь поговорить.
Без машины поездка заняла большое количество времени, и девушки дома не оказалось, пришлось ехать в медицинский и там ждать её у входа. Многие студентки, проходя мимо заинтересованно на меня поглядывали, а некоторые даже пытались строить глазки, чтобы я первый к ним подошёл. Я сделал хитрее. Несмотря на прохладный день, я снял куртку, оставшись в поло, которое подчёркивало мои руки и плечи.
— Ваня? — в стайке из пяти девушек наконец из здания показалась Варя. Которая увидев меня с Димой, очень удивилась, но бросилась ко мне. Я улыбнулся, обнял её и поцеловал. Её губы были не только мягкие и податливые, она сама была настойчивой.
— Не застали тебя дома, а разговор серьёзный, — ещё раз поцеловав её, я отодвинулся.
Варя покосилась на подруг, которые с круглыми глазами смотрели на меня и нашу разницу в росте и весе.
— Теперь не отстанут от меня точно, — вздохнула она.
— В общем я всё устроил, — я отвёл её чуть дальше от прохода, где сновали студенты, — ты ложишься в хороший профилакторий. Я попросил знакомых из КГБ, они позвонят в институт и больницу, попросят дать тебе два месяца отсрочки, поскольку у тебя будет длительная командировка.
Девушка смотрела на меня круглыми глазами.
— Вань я не хочу в ЛТП, — вздрогнула она, — там ужас, что творится.
— Разве я о нём говорил? Нашёл хорошую клинику, где лечение стоит пятьдесят рублей.
— Ваня, это очень дорого! — перебила она меня.