Время олимпийских рекордов
Шрифт:
— Я думала он более профессиональный, сможет держать себя в руках, мы всё же не развлекаться поехали вместе.
— Ну, а я считаю, что не мужики козлы, а нужно было проявить характер и решить этот вопрос до того, как он вызрел и расцвёл буйным цветом.
— Хорошо, пусть будет по-твоему, я — плохая, вы — хорошие, но что делать с Денисом? Его настойчивость переходит все границы, сегодня он пытался лапать меня в кино.
— Я решу этот вопрос, — поднявшись с кровати, прошёл мимо неё и отправился искать руководителя группы, ответственного за нас. Он
— Товарищ Денисов можно вас на пару слов? — обратился я к нему спасая грустных парней.
Комитетчик удивлённо на меня посмотрел, но погрозив спортсменам, что ещё с ними не закончил, отошёл со мной в сторону.
— Слушаю вас товарищ Добряшов.
— Товарищ Денисов довожу до вашего сведения, что мой диетолог грубо нарушает режим спортивных соревнований, отказывается подчиняться моим законным требованиям и вносит разлад в команду, что может пагубно повлиять на мои выступления.
— Да? — глаза комитетчика загорелись от предвкушения, — а письменно вы это сможете изложить?
— А вы сможете уже сегодня отправить её обратно, чтобы, узнав о моей жалобе она не попросила политического убежища в Мексике, — зашёл я с небьющихся в СССР козырей.
Его глаза опасно сузились.
— Вы предполагаете, что такое возможно товарищ Добряшов?
— Не могу исключать, — обтекаемо ответил я.
— Тогда идём, вы напишите заявление, а я приложу все силы, чтобы уже вечером её здесь не было, — предложил он.
— После вас, — тактично пропустил я его вперёд.
Глава 31
Я не сильно волновался за девушку, она всё же работала в комитете, как-нибудь да выкрутиться, тем более если ставить на весы важность их обоих, массажист был мне жизненно необходим, а потому — прощайте Елена. Написав кляузу, я предоставил комитетчику действовать и уже через пару часов увидел, как недоумённую девушку вместе с вещами садят в автобус. Радуясь, что с ней не придётся контактировать, я поднялся к себе и смог продолжить чтение. Когда настало время массажа, появился грустный парень, который первым делом постучал в комнату Лены, затем не услышав ответа заглянул туда и пришёл ко мне.
— Иван? А где Лена? — удивлённо спросил он, — у неё в комнате шкаф открыт и в нём нет её вещей.
— Надеюсь на пути домой, — ответил я.
Его челюсть медленно поползла вниз.
— К-к-ак так? Что случилось?
— Я написал на неё донос, и её должны теперь отправить домой.
— Ты сделал что? — его глаза округлились.
— То же, что сделаю и для тебя, если не перестанешь меня раздражать и задавать глупые вопросы, — я опустил газету и зло посмотрел на него, — ты приехал сюда с конкретным заданием, а вместо его выполнения, уже я бегаю за тобой и прошу делать то, ради чего тебя сюда вообще отпустили! Ещё раз не придёшь вовремя, отправишься следом за ней. Я доступно объясняю?
Он с ненавистью посмотрел на меня.
— Да.
— А теперь принимайся за работу, пока я
Вечером, когда я спускался на брифинг, Денис ещё питал надежду что всё образуется и искал девушку, думая, что её лишь переселили. Он даже пытался пристать к Денисову, но тот, так далеко его послал, что тот поджав хвост вернулся в комнату и больше не отсвечивал. Всё это происходило на моих глазах, пока я подходил к месту проведения пресс-конференции.
— Товарищ Добряшов, надеюсь на вашу сознательность, — зашипел мне в ухо комитетчик, ответственный за взаимодействие с журналистами.
Пройдя под вспышками фотокамер, я занял место рядом с тренерами и переводчиком.
— NBC, Тодд Говард, прошу, — когда все расселись и более-менее успокоились, начал ответственный за брифинг от команды СССР.
— У меня вопрос к мистеру Добряшову, — обратился тот к переводчику, — мне бы хотелось знать, какой препарат ему колит КГБ. Все сегодняшние допинг-пробы были отрицательные, но тем не менее он побил мировой рекорд!
Переводчик стал было переводить мне, но я поднял руку, сразу переходя на английский.
— Не нужно Илья, я прекрасно понял мистера Говарда, который должен был знать по роду своей деятельности, что я изучаю его язык.
Услышав мою грамотную и плавную речь, многие журналисты из других стран удивлённо зашептались.
— Всё же хотелось бы услышать ответ на свой вопрос, — настаивал журналист.
— Хорошо, я отвечу, — согласился я, — но боюсь вас разочаровать. Все результаты, которые я показываю, являются лишь следствием тяжёлого, каждодневного и очень кропотливого труда моей команды. Грамотное руководство тренера Сергей Ильича Кузнецова, работа моего массажиста, главных тренеров сборной команды СССР — вот залог успеха и тех результатов, что я показываю, а не какие-то таинственные пилюли. Просто вам видимо проще верить в мистику, чем признать, что человек может пахать как трактор, чтобы чего-то добиться. Что же, как говорили римляне:
— «Errare humanum est, stultum est in errore perseverare» — «Человеку свойственно ошибаться, но глупо упорствовать в своих ошибках», — перевёл я с латыни.
Мои слова, не сильно его убедили, он продолжал мотать головой, но настала очередь следующего.
— Мистер Добряшов, а как вы относитесь к нашим легкоатлетам? — задал следующий вопрос американский же репортёр.
— Так же, как к спортсменам из других стран, — улыбнулся я, — это люди, сильные, волевые, приехавшие за победами. Просто под другим флагом.
— То есть вы не считаете себя сильнее их?
— Нет конечно, — я искренне удивился, — сегодня мне удалось посостязаться и с Чарльзом, и с Джимом, вынужден признать, что это было тяжело. Я бежал на пределе своих сил. Они очень сильные спринтеры.
— Кто из вас тогда победит? — с улыбкой задал он провокационный вопрос.
— Конечно же сильнейший, — ответил я спокойно.
Очередь отдали другому, мексиканскому журналисту, который спросил на испанском.
— Иван, можно к вам так обращаться?