Время отмщения
Шрифт:
Пока мы доходим до поля, первый Ми-восьмой уже твердо стоит на земле. Остальные идут на посадку, поднимая винтами пыль, и делая невозможным любой разговор. Наконец, лопасти останавливаются, моторы умолкают, и наступает долгожданная тишина. Сюда уже подтягивается наземный аэродромный люд, но тесно от этого не становится.
Из чрева некоторых вертушек на землю спускаются разнообразно одетые мужчины и женщины самого разного возраста. Пожилых или хотя бы в летах побольше, однако встречаются и молодые. В руках многочисленные
Мое внимание привлекает одетый в летний слегка помятый костюм мужчина. Вид у мужчины довольно важный, и только некоторая бледность после перелета несколько портит впечатление.
Впрочем, такой же вид наблюдается у многих. Часть ученых явно оказалась подвержена воздушной болезни, проще говоря, их элементарно укачало на вертушках, и теперь люди с жадностью вертят головами и глотают теплый воздух, словно стараются всеми органами чувств убедиться, что наконец-то вернулись с небес на долгожданную землю.
Я привычно отдаю мужчине честь, представляюсь, и только после этого спрашиваю, кто из них старший?
– Там, – мужчина неопределенно машет рукой в сторону другого борта. Говорить ему, похоже, трудно.
– Простите, – не отстаю я.
– Видите того в очках и сером пиджаке? – спрашивает мужчина, извлекая из кармана большой носовой платок и пытаясь вытереть катящиеся по лицу капли пота.
– Который с галстуком? – уточняю на всякий случай. И удостоившись утвердительного кивка, поворачиваюсь туда, где остался Соболев.
Майор понимает смысл моего движения, и идет к нам походкой уверенного в себе человека. В итоге к очкарику мы следуем уже вместе, зампотыла чуть впереди.
– Заместитель командира полка майор Соболев! – четко представляется тыловик, не особо уточняя, по какой части. – Вы будете старшим группы?
Немолодое лицо нашего собеседника чуть исказила гримаса недовольства. Ему с высот чистой науки явно не по душе люди в погонах, и их субординация, но деваться некуда, и потому он нисходит до ответа:
– Не старший группы, а начальник научной экспедиции. Между прочим, академик.
Звание нас не впечатляет. Вот если бы он был генералом, дело другое. Тогда мы были бы вынуждены вытянуться во фронт, а так… Подумаешь!
– Мне приказано препроводить вашу… – Соболев делает короткую заминку, – экспедицию в предназначенные для вас помещения.
– Так препровождайте, – несколько сварливым тоном отвечает академик. – Люди устали от долгого перелета, им надо хоть чуть привести себя в порядок.
Майор вскидывает руку к панаме. Я тем временем осматриваю прибывших, прикидывая, много ли нам придется тащить?
Всего ученых оказывается с полсотни. На каждого приходится по две-три сумки и чемодана весьма неподъемного вида, но все это полбеды. Летуны выгружают из вертолетов какие-то ящики, явно принадлежащие экспедиции,
Я оборачиваюсь и вижу, что Колокольцев вполне справился с первой частью поручения. Он успел достать где-то пару машин, и теперь проблему можно считать решенной.
– Нам хоть какой-нибудь транспорт подадут? – осведомляется между тем академик.
– Только для груза, – встреваю я. – Тут недалеко.
Отвечать в присутствии старшего по званию не принято, но за спиной академика собирается небольшая группа ученых, и я немедленно замечаю среди них молодую женщину весьма привлекательной наружности.
Дальняя дорога не красит, и на светлых брюках женщины можно углядеть следы пыли, а на блузке – влажноватые пятна пота, но все равно несколько усталое лицо кажется нереально-прелестным посреди нашего воинского монастыря. Невысокого роста, стройная, лет двадцати трех-четырех, с выразительным взглядом карих глаз и нежными, чуть потрескавшимися губами, девушка кажется мне самим совершенством, неведомо каким образом попавшим в наши края.
Понятно, что мне хочется обратить на себя внимание, и черт с ним, если я потом подвергнусь начальственному разносу!
Впрочем, Соболев явно понял причину моей краткой речи и незаметно подмигнул мне. Мол, действуй, старлей! Сам майор давно обременен семьей, да и тут имеет постоянную любовницу в нашем медпункте. Его не увлечь чарами молоденькой красотки.
Подходят машины, из кузовов выпрыгивают бойцы, а рядом со мной оказывается Колокольцев.
Ученые некоторое время решают, что для них важнее – личная кладь, или всевозможное оборудование, и в итоге останавливаются на первом варианте. Но солдатам они до конца не доверяют, и чтобы вещи не пропали по дороге, несколько человек лезут в кабины сопровождать ценный груз.
Впрочем, в кузове оказываются лишь наиболее громоздкие чемоданы и сумки. По распоряжению встрявшего академика одну машину все-таки загружают ящиками, и почти у каждого из ученого люда на руках остается что-то из вещей. Соболев предлагает академику разместиться в кузове, но тот с некоторым негодованием мотает головой. Не то хочет продемонстрировать пример своим людям, не то просто хочет пройтись по чужому миру.
В руке привлекшей мое внимание девушки остается солидного вида чемодан, и я, краешком глаза уловив движение своего взводного, командным тоном рявкаю:
– Лейтенант Колокольцев! Останетесь здесь и проследите за оборудованием!
– Слушаюсь! – привычно козыряет офицер.
В глазах его понимание и долька ревности, но старший тут я, мне и карты в руки. Тем более что мужская часть ученой братии отнюдь не спешит на помощь прекрасной коллеге. Или среди них успело пустить корни пресловутое равноправие?
– Разрешите?
Девушка благодарно и чуть смущенно улыбается.
– Пожалуйста.
Чемодан несколько оттягивает руку, но разве это груз для мужчины? Замечаю, как ревниво косится в мою сторону какой-то бледноватый и очень худой очкарик лет до тридцати, но поздно. Поезд уже ушел, и вакантное место машиниста в нем занято. Надеюсь.