Время перехода
Шрифт:
Был там еще капибара, выделявшийся среди прочих полнейшим отсутствием меха на спине и животе. Сверху парили два ворона с размахом крыльев фута в три, из-за шей смахивающие на грифов-недоростков. В арьергарде шагали несколько человек, отличавшихся черепами огромных размеров, заостренными выступающими вперед зубами и длинными космами шерсти на предплечьях и голенях. Они не выказывали никаких признаков сострадания даже к своему оказавшемуся в отчаянном положении сородичу.
– Интересно, куда нас ведут? – пробормотал Джон-Том.
– Разве не ясно, кореш? – Мадж
– Насколько я понимаю, нас ведут в деревню, – предположила Виджи.
– Не волнуйтесь. Я использую против этой банды простаков суар, и мы, как всегда, выпоем себя из передряги.
– Парень, а тебе не приходило в голову, что всякий раз, когда мы вывертываемся из лап враждебных туземцев или других опасностей, растут шансы на новую стычку? Мы испытываем судьбу уже больше года, и не настал ли для нее час покинуть нас?
– Не может быть, Мадж. Ведь мы почти в Стрелакат-Просаде! Успех так близок!
– Во-во, вечно ты со своим бессмертным оптимизмом. Чтоб я сдох, ежели он не переживет тебя!
– Эй, красавчик! – К Маджу, оглядывая его с головы до пят, подошла горбатая, кривая на один глаз норка. – Тебе чего-нибудь принесть?
Может, хочешь чего?
– Хочу? Еще спрашиваешь, чурбачка ты моя. Хочу уйти. Хочу миллион золотых. Хочу, чтоб дюжина миловидных гурий-выдрочек чесала мне шерсть.
– Попридержи свои желания, – наподдала ему сзади Виджи, – а то они могут рано или поздно стать навязчивыми идеями.
– Чушь. – Мадж поглядел на дикарку. – Я не против узнать, что ваша компашка хочет сделать со мной и моими друзьями.
– Это по части вождя, – буркнула норка и неделикатно плюнула в ближайший куст.
– Ну, хоть намеками!
Норка наморщила перекошенный лоб, потом ее осенило:
– Еда.
Она радостно улыбнулась и перебросила утыканную шипами палицу с одного плеча на другое.
– Эй, как тебе оптимистичная оценка наших шансов, шеф? Знакомый разговор, а?
– Выпутаемся. – Джон-Том споткнулся, но удержался на ногах. – Вот увидишь. Всегда выпутывались. Мы от пиратов ушли, от болотного народца ушли, от нормальных каннибалов ушли, а от ненормальных и подавно уйдем.
– А шансы, приятель, какие шансы? Они не в нашу пользу. Нельзя же вечно выбрасывать в кости двенацать.
– Мне нужен только шанс сыграть. Всего несколько минут и суар.
– Знаешь, – задумчиво протянул выдр, – я почти рад попасть в жаркое. Меня так тошнит от наших блужданий по свету от одного кризиса к другому, что мой энтузиазм почти сошел на нет. – Тут он оглянулся на Виджи, и голос его смягчился. – Конечно, появилось кой-что новое, без чего мне было бы фигово.
– Расслабься, Мадж. Они не кажутся мне такими уж опасными. У них наверняка нет сверхъестественных способностей.
– У них стока зубов, что никаких способностей не требуется.
Людоеды вели настолько примитивную жизнь, что даже не удосужились выстроить что-либо мало-мальски похожее на дома и жили
– Детишки, чего б вам двоим не сходить поиграть в птичек? – И кивнул на скальный карниз футах в двадцати от земли.
К счастью для него, недоразвитый интеллект местных отроков не был в состоянии оценить ни само предложение, ни вытекающие из него последствия.
Пленников выстроили перед самой большой пещерой, чтобы вождь мог рассмотреть их. Этот медведь-мутант семифутового роста был достоин звания вождя монстров. Вдобавок к сверхъестественному росту он обладал массивной нижней челюстью с комплектом дополнительных зубов, рудиментарными рожками, выступающим гребнистым хребтом и явно добился своего положения отнюдь не силой слова. Его могучую грудь украшали заплетенные косичками лианы и ожерелья из разноцветных камней и костей. Головной убор был под стать наряду – черепа и перья многочисленных жертв.
Оглядев четверых пленников, он презрительно фыркнул на каждого по отдельности, а потом, обернувшись, вопросительно рявкнул на предводителя охотников.
– Городское племя, – ответил тот.
– Чертовски хорошо. – Медведь понимающе кивнул. – Городское племя не такое сытное, но вкус добрый.
Мадж дерзко шагнул вперед. Его макушка едва доставала вождю до паха.
– Эй, ты, вдохновенный уродище, погоди-ка чуток! Нас нельзя есть.
– А на спор?! – зарычал главный людоед.
Джон-Том шагнул вперед и встал рядом с Маджем, демонстрируя если не превосходство в размерах, то хотя бы солидарность. Во всяком случае, глядя гиганту в глаза, ему не приходилось задирать голову.
– Мадж прав, черт подери! Я сыт по горло тем, что каждый встречный-поперечный вместо приветствия стремится сожрать нас. Где же ваша благовоспитанность и традиционное хлебосольство?
Вождь озадаченно поскреб низкий лоб.
– Это ты чего толкуешь?
– Не лучше ли нам подружиться?
– Дружбу не едят.
– Если половина вашего племени вместо попыток скушать соседей научится сотрудничать с другой половиной, – расхаживая взад-вперед перед вождем и его приспешниками, назидательно начал Джон-Том, – то проблем у вас станет гораздо меньше и не придется то и дело драться друг с другом.
– Я люблю драться, – ухмыльнулся во всю пасть волк. – И кушать тоже.
– Кушать все любят. Но у цивилизованных народов не принято есть тех, кто хочет дружить с вами. Это ведет к напряженности.
– Нужны витамины и минеральные соли, – вставил окончательно сбитый с толку вождь.
Джон-Том кивнул на окружающую их зеленую стену джунглей.
– Здешний край богат, тут масса пропитания. Вам незачем есть случайных прохожих. – Он погрозил медведю пальцем. – Хватать и пожирать всякого, кто вторгнется на вашу территорию, – это дикость, недомыслие и нелепость. А в доказательство я спою вам об этом песню.