Время перемен 3
Шрифт:
– Кент, надо отползать, вдруг на гору полезут их разведчики?
– Думаю, что по такой темноте вряд ли кто сюда полезет, если ноги дороги, а вот когда рассветет, тогда очень даже и полезет боковое охранение.
– ТНТ, это Кент, «духи» пошли.
– Вас понял, выдвигаемся параллельным курсом.
Гасан и Зия стояли возле Усман-паши.
– Караван-баши, мои люди засекли переговоры русских, надо предпринять меры по усилению охраны.
– Уважаемый Зия, ты думаешь, русский спецназ рядом? Они улетели вместе с вертушками на базу, а вот утром они будут
– Все может быть. Меня смущает лишь то, что не все русские могли улететь на базу, а бойцы спецназа бродят сейчас по горам. Все же животные создания шумные, а столько животных в ночи хорошо шумят, их далеко слышно.
– Все верно, господин майор, лучше перебдеть. Саид, есть подозрение, что у нас на хвосте сидят русские, организуй «секреты» и пусть люди из охраны пошуршат по окрестным горам.
– Понял, уважаемый Усман.
Саид тихо отдал команды и группы басурман, матерясь про себя, полезли в горы искать «что-то, где-то рядом».
А вскоре в ночи раздались выстрелы, отряд спецназа нарвался на поднявшиеся на вершину гряды и разбредшиеся в поисках шурави мобильные группы арабских и афганских наемников.
Началась игра в кошки-мышки. Мое отделение, не думая особо долго, скинуло вниз на тропу порядка двадцати гранат, наведя шороху, раня и убивая животных и людей, после чего благополучно отступило. Караван рвался вперед, погонщики гнали испуганных взрывами животных, пытаясь снова оторваться от преследователей, наемники, которых было раз в пять больше нашего отряда, шерстили в кромешной темноте окрестные горы, периодически натыкаясь на рассеянные группы спецназовцев и вдвшников.
Комбат отдал приказ и Самоделкин отправил несколько радиограмм о том, что найден караван Усман-баши и бойцы ограниченного контингента ведут ночной бой в районе горных вершин Вархуз, Арджан и других.
Мы отступали, рассеявшись в складках двухкилометровых горных вершин, прячась за камнями и изгибами рельефа. Нас хорошо прижали арабы из охранения или пополнения, заставив не просто отступать, а бежать, чтобы не оказаться окруженными. Перед нами был ледник, сползший с вершины почти к подножию горы.
В нашей группе шло семь человек. ТНТ раздавал команды:
– Топтыга, Док и Мастак, прикрываете нас, пока мы пересечем ледник, остальные за мной.
– Коля, давай попарно привяжемся фалами, ледник дело такое – непредсказуемое…
– Принято. Кент, я с тобой в паре, а Бугай с Хохлом. Хохол, как более легкий, идет в связке первым.
Мы быстро опоясались 8-мм репшнуром и двинулись по белому, застывшему ломаным потоком, льду. Сзади раздался выстрел Мастака.
– Гады, нашли нас! Ну, Мастачок, не подведи…
Пройдя примерно метров сто пятьдесят, где по чистому, застывшему рваными разводами и бугорками льду, с которого ветер сдул снег, где по припорошенному, вошли в зону снежного наста. Под нашим весом ледяная корка проламывалась, и мы погружались по щиколотку в снег. Периодически обходили ледяные торосы и перешагивали или обходили провалы
Оставшиеся в заслоне бойцы лежали и негромко переговаривались, оглядываясь назад на бредущие четыре фигурки.
– Медленно идут парни, а нам и самим пора уже «ноги делать», пока арабы не зажали.
Снова выстрел Мастака и фигурка появившегося душмана дернулась и упала на снег. В ответ по ребятам заработал ручной пулемет. Топтыгин дал «ответку», а Мастак засадил пулю в огонек под здоровым камнем. Пулеметчик на время замолчал.
– ТНТ, надо ребят отзывать!
– Бугай, Хохол, выбирайте места под лежку, прикройте парней. Док, как слышно, отступайте!
– Есть!
Ребята залегли за ледяным торосом, а мы двинулись дальше, собираясь пройти еще метров семьдесят, чтобы залечь самим, а там в поперечнике и ледник закончится.
Я обернулся назад, смотря на ребят, как услышал мат ТНТ, затем от рывка веревки шлепнулся на попу и понял, что меня быстро потащило вперед. Я пытался упираться, но проскальзывал по остаткам снега, лежащем на наклонной поверхности ледника. Я лишь успел перехватить в руке автомат, как нырнул в расщелину вслед за пропавшим подо льдом Николаем. Автомат получилось уложить поперек расщелины, и я повис на руке, вцепившейся мертвой хваткой в цевье.
Подо мной метра на три ниже висел ТНТ.
– Кент, почему не падаем?
– Автомат держит, Колян, не удержу долго нас обоих, надо раскорячиваться и упираться в стенки.
– Витек, держись еще чуть-чуть, сейчас попытаюсь.
Я почувствовал шебуршение и рывки парня, соскальзывающего со стен.
– Витя, стены гладкие, не получается. Ты двоих не удержишь, уж лучше путь один погибнет. Я режу шнур!
Я держал нас обоих на руке эти минуты, слезы сами текли из глаз от напряжения. Я не мог толком пошевелиться, задрать ноги, чтобы упереться ими в стены, потому что на мне висел стокилограммовый груз. Рука сжимала автомат, которую я просто не чувствовал, ощущая лишь ноющую боль в натянутых от напряжения мышцах. По моим прикидкам пальцы давно должны были разжаться, но почему-то еще держали. Я подумал о мертвых, которые так сжимают свой кулак, что и не разожмешь их «последнюю хватку». Наверное, именно так, «намертво», и я держался за цевье автомата. Расщелина была не широкая, но все же, немного шире нас, даже в рюкзаках.
– Коля, не дури, успокойся и попробуй еще раз встать ногами в распор, покрутись на веревке, сколы у стены рваные, однозначно зацепишься с другого края.
– Не хочу умирать, Кент, удержись еще немного, родной!
«А чего я вишу вдоль расщелины, конечно, она шире меня, повернусь-ка и я поперек», – пришла в голову очередная «соломинка». Снова начал дергать внизу Николай, а я чуть подразвернулся на руке и почувствовал, что рюкзак стал тереться о стену. Осталось дело за малым, подтянуть ноги и коленями упереться в другой край, что было не реально, так подтянуться с висящим на мне Колей у меня не хватало сил, или ногами найти опору изо льда. Ноги стали судорожно искать выбоины или выступы льда.