Время перемен. Лабиринт Безумия
Шрифт:
— Таррэн!
— М-м-м…
— Да что ж такое-то?! — внезапно взорвалась она. — Что вы за народ — мужики?! То обижаются не по делу, то морды воротят, то целоваться лезут, когда не надо, а когда надо — храпят беспробудным сном!! Беспредел какой-то! Форменное безобразие!
Таррэн изумленно распахнул глаза и, мигом позабыв про сон, в полнейшей оторопи воззрился на угрюмо нахохлившуюся девушку. Белка только что не зашипела в ответ.
— Как ты сказала?! А ты не перегрелась, девочка?! Голову не напекло по дороге? Или это МНЕ напекло, раз уже перестал понимать происходящее?
— Тебе, тебе, ушибленный ты наш, — огрызнулась она. — Только не напекло, а мордой хорошенько
Белка подхватилась так резво, что он не успел и рта раскрыть. Только приподнялся на локтях, а она уже исчезла среди пышнолистных кустов. Опять сердитая, чем-то ужасно раздосадованная и откровенно разочарованная его непростительной тупостью и скудоумием. Пришлось пожать плечами в третий раз и улечься обратно, гадая о превратностях судьбы, особенностях женской логики и странном стечении обстоятельств, приведших его к этой необычной, суровой, но невероятно притягательной женщине, которая вот уже которую неделю, сама того не ведая, сводит его с ума. Но данное обстоятельство, как ни парадоксально, больше не доставляло никакого беспокойства. Скорее, напротив, он бы охотно поддался этой жестокой магии, с удовольствием рискнул, если бы был уверен в том, что выживет сегодня. И если, конечно, она бы позволила. А до тех пор…
Коварный сон незаметно подкрался и решительно оглушил усталого эльфа пуховой подушкой, оборвав важную мысль точно на середине.
Глава 16
Крохотный оазис Таррэн покидал с нескрываемым сожалением.
Жаль, что приходится уходить. Жаль, что не удастся больше побыть рядом с Белкой. Жаль, что она именно сейчас начала потихоньку раскрываться. Но надо… надо, потому что Лабиринт не ждет. Потому, что пришло время идти дальше. А из-за этого приходится все бросать, снова сжимать волю в кулак, поспешно отворачиваться и старательно делать вид, что он не помнит ее мягких рук, горячее дыхание на своей спине и ничуть не замечает ее настороженных взоров.
Да. Время отдыха закончилось, и всего спустя час после того, как уснул эльф, Лабиринт красноречиво дал понять: хватить прохлаждаться. Топайте, пока живы, да поскорее. Он с едва слышным шорохом распахнул для незваных гостей новую дверь, повеял на них прохладным ветерком и ощутимо подтолкнул к выходу.
— Знаешь, что-то мне это не очень нравится, — призналась Белка, едва ступив в услужливо открытый коридор. Эльф шагнул тоже, опередив ее буквально на секунду, заглянув в прохладный тоннель, но сразу поежился от неожиданно холодного порыва встречного ветра, а затем с тихим хрустом раздавил сапогом крохотные белые кристаллики, в изобилии усеивающие каменный пол, и, наконец, нерешительно остановился.
Что за… лед? Откуда тут быть льду?! Мы же миновали Воду, разве нет? Тогда что за напасть? Откуда замерзшая вода на камнях? И почему так холодно? Торк! Но делать нечего — путь назад, на уютную полянку, уже перекрыт, дорога впереди одна единственная, свернуть некуда, потому что Лабиринт заранее позаботился об этом. Вдобавок к этому, вокруг ощутимо похолодало, изо рта стали вырываться белые облачка пара, по ногам тихонько поддувало невесть откуда взявшимся сквозняком, под сапогами отвратительно поскрипывал самый настоящий снег, а чуть дальше под ногами со зловещим звуком начали ломаться тонкие пластинки самого настоящего льда. Более того: предстоящие трудности (чтоб их так!) все еще не видны во всей своей красе! Просто потому, что тоннель впереди
— Ты уверен, что мы движемся правильно? — снова подала голос Гончая, у которой всего через пару десятков шагов стал подмерзать кончик носа.
Темный эльф скосил глаза и с беспокойством отметил, что прочная питонья чешуя на ней стремительно покрывается неприятным белесым налетом. Вокруг, кажется, стало еще холоднее. Настолько, что он без всякого стеснения закутался бы в замечательно теплое шерстяное одеяло и с удовольствием напялил меховую шапку, варежки и даже капюшон натянул бы на глаза. Однако таковых поблизости, увы, не оказалось. И если у него на плечах висела плотная кожаная куртка, в довесок к довольно теплой рубахе, то клацающая зубами Гончая до сих пор щеголяла в одной лишь чешуйчатой броньке. И тонкий доспех явно не защищал ее от надвигающегося мороза.
— Оставь, — поморщилась Белка, подметив, как дернулись его руки. — Твоя куртка меня не спасет, а вот тебе еще пригодится. Потому как, думается мне, ветер тоже крепчает.
— И что?
— А то! Ты ж у нас герой! Впереди пойдешь, как гордый король! Собой прикроешь, как водится, защитишь слабых и накормишь сирых… сп-паситель, тоже мне! Не трогай куртку! Вот продует тебя на таком морозе, сам будешь виноват! — буркнула она, дыша на похолодевшие пальцы. — Иди уж, ушастый, а я, так и быть, сзади пристроюсь. Так и теплее, и удобнее будет, потому что я вовсе не уверена, что нас в скором времени не сдует на хрен. А ты и потолще, и потяжелее… какое-никакое, но все-таки укрытие.
Таррэн молча кивнул и, скрепя сердце, признал, что она права. Но решения все равно не изменил — упрямо скинул теплую куртку и быстро накинул ее на Гончую, пока та не вздумала отказаться. Закутал, как младенца, застегнул на все пуговицы и с сожалением подумал, что больше ничего сделать для нее не может, потому что в его сапоги она точно не влезет, шляпы у него не было, от рубахи проку никакого, а по поводу штанов лучше даже не заикаться — удавит за одно предложение. Оставалось пожертвовать тем, чем мог, и надеяться на то, что этого будет достаточно, а все-таки она не замерзнет.
— Таррэн!
Эльф быстро отвернулся и, не слушая возражений, пошагал вперед. На что Белка посопела, побурчала для приличия, язвительно прокомментировала подобную глупость, а потом подоткнула чересчур широкие рукава восхитительно теплой куртки и поспешила следом, пока глупый нелюдь не вляпался во что-нибудь серьезное. Быстро нагнала, пристроилась сзади и, ступая след в след, посеменила по еще теплым отметинам, старательно целясь в его широкие отпечатки, из которых не успело выдуть тепло.
Словно дожидаясь неудачливых путников, из-за угла хищным зверем набросился свирепый северный ветер, заставивший обоих плотно зажмуриться и непроизвольно задержать дыхание.
Гончую тут же передернуло.
Холодно… господи, как же холодно! По лицу немедленно забарабанили маленькие градины, вокруг завыла самая настоящая метель. Температура в тоннеле упала еще ниже, да так резко, что это казалось невозможным. Под ногами появились первые маленькие сугробы, которые приходилось месить сапогами, а затем, низко пригнувшись, буквально проламываться вперед сквозь быстро крепчающую вьюгу. И надеяться на то, что дальше им не придется двигаться на ощупь. Скажи кому, что из адского пекла они снова попали в зимнее царство, не поверят же! А так оно и было! Лабиринт словно издевался над своими жертвами, нарочно подсовывая неодетым гостям именно то, чего они меньше всего ожидали тут встретить.