Время перемен
Шрифт:
Но ладно, оставим сожаления на потом. Зачем вообще господину Миссинцу понадобился весь этот балаган с Избавителем? Да, трюк с молитвой весьма хорош, не иначе, как тот же Желтоклыкий и рассказал Голосу Господнему про идею Рокха. В конце концов, цель пророка: объединить кхаргов. С помощью «обоеглазой» молитвы он добьется этого. Да и религия никогда не входила в сферу влияния градоправителей и старост, так что те претензий выдвигать не станут. Но причем здесь Избавитель? И — Рокх?!
В комнату вошел Ллурм, пахнущий резко, недовольно. Время уже было
Ллурм мрачно оглядел учиненные Рокхом разрушения, поднял чудом уцелевший тнилр и устало облокотился на него.
— Ну, что ты хочешь от меня услышать?
— Все. Начни с роли Избавителя в вашем выдающемся плане. Насколько я понимаю, ты посвящен в то, что собирается сделать воспитатель.
— Конечно, посвящен. Ты ведь тоже кое-что знаешь, так? А о чем-то догадался после сегодняшнего выступления на площади. Ну, например, что господин Миссинец намерен объединить всех кхаргов.
— Да, здесь бы и кхарг-зверь понял.
— Отлично. Но чтобы сделать это, мало одной идеи. Нужна личность, которая бы возглавила будущую Державу и стала ее символом. Согласен?
— Так в чем же дело? — возмутился Рокх. — Господин Миссинец как нельзя лучше подходит на эту… должность.
Ллурм зарычал от досады:
— Не подходит, в этом суть! Он — вне мирского, он — пророк, Голос Господен! Ему нельзя возглавлять ни будущих воинов Державы, ни саму Державу. Он — идейный вдохновитель.
— А исполнитель — я?
— Исполнители — мы.
— Даже так? — едко уточнил Рокх. — Интересно. Ну, со своей ролью я еще не разобрался, но хотя бы знаю, какое у нее имя. А ты?
— Давай поговорим пока о тебе — ведь именно это так тебя взволновало. Кстати, почему? Легенды об Избавителе ты сам хорошо знаешь. Он — герой, которого все уважают, честный, благородный, справедливый. Всякий раз, когда он заново вылупляется в этом мире, он спасает кхаргов. И неизменно в начале своих подвигов Избавитель добывает себе меч Арреван. Что ты и сделал.
— Откуда ты знаешь, что мой меч — именно Арреван?
— А какой еще меч может быть у Избавителя? Тем более, добытый в бою с драконом.
Рокх не сдержался и тихо угрожающе зарычал.
— Я не Избавитель! Я — Клеточник. Если ты помнишь, ваш герой всегда заботился о бедных, расправлялся со злодеями и одаривал убогих — словом, был благороден от носа до кончика хвоста. А я не такой! Я — Клеточник! И мне, да будет тебе известно, начхать на всех обиженных и оскорбленных, сколько их существует. Я не гожусь на роль героя!
— Годишься, — вяло отмахнулся Ллурм. — Это ты говоришь, что не годишься, а пойди спроси у любого, кто был сегодня на площади… знаешь, что они скажут?
— Но как ты можешь так запросто говорить об этом?! — изумился Рокх. — Ты, всегда такой набожный! Неужели ты не понимаешь, что это — всего лишь обман, трюк, фокус сродни тем, которые показывают факиры на базарной
— Ты заблуждаешься.
— Почему? Почему ты считаешь меня Избавителем?! А если бы Голос сказал тебе, что ты — герой? Ты бы заглотнул и это?
— Да. И хватит сегодня языком ляпать. Я хочу спать. Завтра поговорим, если захочешь.
И он, тяжело поднявшись, ушел — слишком быстро, чтобы опешивший Рокх успел что-либо предпринять. Да и, признаться, тот не хотел останавливать сокамерника. Слишком много знаний навалилось.
Пошатываясь, Рокх начал бродить по комнате, рассеянно поднимая и возвращая на место предметы, им же и разбросанные. Ллурм говорил складно, правильно
— так складно и правильно, что впору было… согласиться с ним. Ведь и в самом деле для Державы, которую замыслил пророк (и Одноокий, конечно), требуется кто-то, кто возглавит ее. И с Избавителем придумано здорово, нечего сказать.
Жаль только, что героем решили сделать Рокха; в этом, пожалуй, их главная ошибка.
Кстати, кого их? Одноокого? Господина Миссинца? Ллурма?
«Его ты послушаешь с большим вниманием… Поймешь, почему».
Ну да, сейчас Рокх понимал: если уж неизменно набожный Быстряк поверил и принял идею с Избавителем, то и остальные кхарги не отыщут в ней фальши… если эта фальшь вообще существует.
В чем Рокх никогда хорошо не разбирался (в отличие от Ллурма), так это в богословских вопросах. Даже сейчас его не слишком заботило, может ли он на самом деле быть Избавителем — главное, что он не хотел им быть.
— Доброй ночи.
Вот уж чьего визита Рокх ожидал меньше всего, так это Желтоклыкого.
— Ты, как я понимаю, немного расстроен после сегодняшнего.
— А ты пришел меня успокоить?
— Во всяком случае, попытаться. Мне кажется, ты не учитываешь кое-чего. Например, совсем позабыл, что Избавитель — не самая худшая роль в жизни. Даже если она — всего лишь роль.
Рокх гневно ударил хвостом по полу:
— Хватит, меня уже тошнит от словоблудия! Если хочешь говорить, говори понятно.
— Пожалуй, это тебя следовало бы назвать Быстряком, — ничуть не смутясь, заметил Желтоклыкий. — Ладно, не шипи, я объясню — для того ведь и пришел. Зря ты бушуешь, я же предлагал тебе тогда, в Тленуракке, выход.
— Ты знал!
— Я догадывался. Впрочем, твой выбор ничуть не хуже, только ты пока не понимаешь этого. Ты думаешь, приняв имя Избавителя и все, что с ним связано, ты позволишь сковать себя. Но все относительно. Ведь в то же время ты и получишь многое; не сразу, постепенно, но получишь. Хочешь, я расскажу тебе, чего ты так испугался сегодня? Ответственности. До сего дня ты отлично себя чувствовал: тебя кормили, поили, наставляли, — о тебе заботились, как о наследном воспитаннике, каком-нибудь Ядозубе Двадцать Четвертом! И не требовали ничего взамен.