Время перемен

Антарио Александра

— Ты знаешь правила, Григорий!

— Получше тебя, Отступница, — согласился мой предок. Как-как он её назвал? С любопытством посмотрела на завхоза, но ничего спросить не успела, да и не решилась бы, наверно. — Света, садись. Сбежать ты всегда успеешь. Как и под дождем превратиться.

Последний довод подействовал — за окном как раз в очередной громыхнуло. Я заняла место поближе к выходу.

— Ну что, Лилия, напоишь ты нас с внучкой чаем?

— Внучкой? — она вопросительно посмотрела на меня. Я убито кивнула. — Света-Света, —

покачала головой женщина, — везет тебе с родственниками, как утопленнику!

Не поняла! Почему во множественном числе? Она что ещё про кого-то из моих родных знает? Требовательно уставилась на нашего сторожа.

— Осторожней со словами, Лил, — тон дедушки стал угрожающим. А потом резко изменился на мягкий, с какими-то кошачьими интонациями: — Хотя про других Светиных родных я бы с удовольствием послушал, — несмотря на вежливую улыбку завхоза, я каким-то шестым чувством ощутила её недовольство. — Например, про ту или того, по чьей милости у её отца остаточное поле. Не поделишься?

Что?! Какое ещё остаточное поле? Что это вообще значит? И почему мне кажется, что ответ на этот вопрос Лилия Николаевна знает? Но не скажет.

— По-моему, вы не за этим пришли, настоятель, — холодно заметила сторож.

— Тут ты права, — согласился мужчина. — Я пришел чтобы в спокойной обстановке поговорить с внучкой, извиниться за свое недавнее поведение и просто попить чаю с тортиком. Понимаешь ли, Лил, Света почему-то отказалась покидать школу…

— И правильно сделала, — похвалила меня женщина, всё-таки наливая нам чаю, подогретого заклинанием.

Некоторое время мы все молча поглощали торт, запивая его вкуснейшим чаем.

— Так что насчет извинений? — напомнила я, доев свой кусочек.

— Мне не следовало лезть в личное. В свое оправдание могу сказать только то, что я за тебя беспокоился.

— И? — попыталась надавить на него, хотя и понимала, что это скорее всего бесполезно.

— И? — переспросил дедушка. — Всё. Я принес извинения.

— А за то, что ты подавил мою волю, значит, извиняться не нужно?! — вскипела я.

— Благо Храма важнее, — спокойно произнес он. Ему, похоже, было все равно. — Да и ты бы иначе не ответила.

— Ах ты!!! — не договорив, вскочила. Эмоции переполняли. Не в силах больше оставаться с ним в одном помещении, в несколько шагов преодолела расстояние до двери, проскочила прихожую и вылетела под дождь, о котором совершенно забыла. Сама, понимая бесполезность этого, сжала руку в кулак, творя простейшие стихийные чары. Воздух меня всегда хорошо слушался.

— Света! — окликнула меня Лилия Николаевна.

Но мне было все равно. Я бежала, отклоняя дождь ветром. Бежала так быстро, как могла. Но все равно каждая вторая капля касалась кожи и едва ли до превращения оставалось долго. Но останавливаться я не стала: слезы душили, и единственное, чего я в этот момент хотела, это сбежать подальше. Так далеко, как только могу. Ощутив начало превращения,

чуть замедлилась, чтобы не полететь кубарем, но всё равно упала достаточно жёстко. От боли, обиды и несправедливости разрыдалась. Вот он значит как! Храм важнее! Ну и пусть! Знать его не хочу!

Сверкнула молния. Громыхнул гром.

— Ну и что ты тут ревешь под дождем? — устало спросил рядом кто-то смутно знакомым голосом. Разглядев в очередной вспышке молнии светловолосую мужскую фигуру, сообразила, что это математик. Опять. — Простудишься ведь! — Помотала головой. — Эх, ну и что мне с тобой делать? — И не дожидаясь ответа, поднял меня на руки и куда-то понес. Снова.

— Пустите, — неубедительно попросила я. Ощущать чужие руки, прикасающиеся к хвосту, было, как минимум, непривычно. Но не неприятно.

— Уверена? Дождь весь день лить будет: он явно магического происхождения. Так что, если я тебя сейчас тут оставлю, тебе придется ползком до здания добираться. Ну так что, — судя по тону, мужчина улыбался, — все ещё хочешь, чтобы я тебя опустил?

— Только сначала до общежития донесите, пожалуйста, — попросила и почувствовала, как сползаю.

— За шею обними, а то уроню.

Перспектива обнимать незнакомого мужчину, мягко говоря, не внушала доверия, но и падать не хотелось. Соскользнув ещё немного, вцепилась в спасителя. Тот хмыкнул.

Принесли меня, как ни странно, не в общежитие, а в главный корпус. Впрочем, из-за темноты я поняла это только, когда на кухне вспыхнул свет.

— Эмм, — отпустив мужскую шею, возмущенная, перевела взгляд на Асавена и замерла, краснея — он был полуодет, то есть штаны были, а рубашки нет. Как я этого сразу не поняла, ума не приложу. Математик в свою очередь разглядывал меня. Вернее мой хвост. Хорошо хоть не грудь! А то я бюстик первый попавшийся схватила, и он оказался малость прозрачным…

— Никогда не думал, что у хамелеонов так, — задумчиво произнес он и провел рукой по чешуе, вслед за его рукой меняющей окраску. Все бы ничего, но при этом я-то оставалась у него на руках! Начав безнадежно соскальзывать в сторону пола, снова вцепилась в преподавателя.

Усмехнувшись, он усадил меня на табурет, с которого я тут же чуть не навернулась — сам бы попробовал с хвостом на чем-то кроме пола сидеть! Пришлось за столешницу схватиться.

Асавен сел напротив. Бли-ин! А ведь он симпатичный! Физик был не перекачан, но сила в нём чувствовалась, а рельефно очерченные мышцы пресса заставили сглотнуть. А-а! Почему мне так последнее время на красивых мужчин везет?! То Андре, от которого сердце в прямом смысле замирает, то Сэм, хоть и не такой красавчик как танцор, но всё же весьма привлекательный, то вот математик теперь… Один Леша в эту компанию не вписывается. Но зато с ним хоть поговорить можно. Было. Да и уж он-то определенно свободен… Так! Тпру! Не время о парнях думать!