Время перемен
Шрифт:
— На мессу?
— Да, когда я к вам нанималась, то сказала хозяйке, что она может сократить мой выходной, но каждое воскресенье я буду ходить на мессу.
— Конечно, я помню, — мягко улыбнулся Дэн. — А что тебя заставляют ходить на мессу?
— Дело не в том, нравится мне это или нет, — спокойно улыбнулась она в ответ. — Просто так надо, как говорят: «Приходится, когда черт гонит», а иначе, как выражается мой отец, придется провести всю остальную жизнь после смерти в аду.
— Спокойной ночи, Рут, — поторопился произнести Дэн.
— Спокойной ночи, сэр, и большое вам спасибо.
Дэн поднимался по лестнице, прикусив губу, чтобы не улыбнуться. «Приходится,
Когда Дэн вошел в спальню, Барбара уже спала. Тихонько подойдя к кровати, он взглянул на нее. За девять лет его любовь не стала чем-то привычным. Жена по-прежнему волновала его и заставляла сердце биться сильнее, словно он был женихом, с трепетом ждущим брачной ночи. Он повернулся и пошел в другую комнату переодеваться ко сну.
Сверху донеслось мерное поскрипывание половиц. «Должно быть, Рут пошла в детскую, чтобы взглянуть перед сном на детей, — подумал он. — Она славная девушка. Мальчикам с ней будет хорошо, она сладит с Беном. И станет первой, кому это удалось». И еще Дэн почувствовал, что эта юная девушка сможет дать Бену материнскую любовь, в которой он так нуждался, а вместе с любовью придет и разумная строгость.
Глава 2
Письмо пришло три дня спустя. К счастью, почту принесли после того, как Дэн уехал к себе на склад. Ему нравилось жить вдали от города. Единственным неудобством он считал позднюю доставку почты. Живя на Болтон-сквер, он мог изучать ее за завтраком, сейчас же почта приходила не раньше девяти.
Уложив письма на поднос, Ада Хаулитт принесла их Барбаре, которая уже закончила завтракать и допивала чай, размышляя, чем бы ей заняться утром. Днем у нее был намечен визит в Дневную школу мисс Фергюсон. Она была рекомендована Барбаре, как лучшая школа для детей пятилетнего возраста. Они с Дэном оказались единодушны в том, что мальчиков лучше определить в детский сад, чем предоставлять заниматься с ними гувернантке. Но мотивы этого соглашения у них были разные. Дэн уважал и ценил Бриджи, отдавая должное ее опыту и умению. Он признавал также, что ее наставления были для него в свое время очень полезны, но тем не менее в душе считал: им с Джоном повезло, так как они достаточно рано освободились от ее опеки.
Бриджи превосходно справлялась с воспитанием девочек, но для мальчиков, по мнению Дэна, подход должен был быть иным: более жестоким и целенаправленным.
В свою очередь Барбара преследовала личные мотивы. Отправив детей в школу, она рассчитывала больше времени уделить себе. Значительная часть дня оказывалась у нее свободной, можно было спокойно поразмышлять о жизни, она подумывала даже о том, чтобы вернуться к своим прежним увлечениям: музыке, живописи, вышиванию. Да мало ли еще чем можно было заняться, имея на то время.
Но будет ли у нее желание? Этот вопрос задавала себе Барбара, когда перед ней появился поднос с письмами.
— Спасибо, Ада, можешь убирать со стола. — Она встала, собрала письма и направилась в гостиную.
Там у окна стоял небольшой письменный стол, за которым она писала письма и разбиралась с домашней бухгалтерией. Барбара села и взглянула на письмо, лежавшее сверху. Без сомнения, оно от Бриджи. Барбара не знала никого другого с таким же каллиграфическим почерком. Она отложила его в сторону. Следующее послание адресовано Дэну, на штемпеле стояло: Манчестер. Скорее всего, его прислал Джон. И еще три предназначались Дэниелу Беншему, эсквайру.
Она закрыла глаза, стараясь прогнать внезапно появившуюся туманную пелену. Потом медленно подняла веки и впилась в неровные строчки. Прочитав письмо до конца, женщина почувствовала, будто родилась заново.
Прошу, будь ко мне снисходительна, умоляю тебя. Я разыскивал тебя со дня нашей встречи. Помнишь, когда я убежал? Но поверь мне, ты должна мне поверить, я сделал это не потому, что не хотел тебя видеть. Напротив, я не переставал думать о тебе с того трагического дня на ферме. Барбара, теперь я знаю, что во всем моя вина. Я смалодушничал, а мне следовало настоять на своем и всем им сказать, что мне действительно было нужно. Теперь уже слишком поздно. Я это понимаю, но хочу, чтобы ты знала: в тот день я умчался от тебя, потому что боялся смотреть тебе в лицо. Как только я свернул за угол, мне стало ясно, что я опять бегу от действительности. Я вернулся, но тебя уже не застал. С тех пор я пытался найти тебя. Наконец, мне повезло, я увидел фамилию Беншем на вывеске, и в тот же день мне удалось проследить за Бриджи, когда она ехала к вам на окраину.
Барбара, прошедшие несколько лет я жил во тьме безумия, а встреча с тобой напрочь лишила меня рассудка. Я смогу жить дальше, только если ты простишь меня. Знаю, что у тебя трое детей, а я — отец единственной семилетней дочери, которую люблю всем сердцем. Если бы не она, я давно бы бросил ферму и уехал. Но я нужен ей и потому остаюсь.
Позволь мне хоть раз увидеться с тобой. Один-единственный раз, это все, о чем я прошу. Ты получишь письмо в среду. За вашим домом начинается дорога, что ведет к небольшому лесу. Буду ждать тебя там в пятницу с полудня до четырех часов. Барбара, прошу, приходи.
Майкл.
Барбара сидела неподвижно, глядя перед собой, заново прокручивая в памяти свое рождение. Девять лет она как будто провела в темной утробе, ничего не чувствуя, без любви, она даже забыла, что значит любить. Но теперь сердце ее постепенно освобождалось от сковывавшего все эти годы льда. Она чувствовала его биение, столь сильное, что трудно было дышать.
Барбара обеими руками стиснула горло. Ее мысли витали в прошлом. Вот они с Майклом переходят ручей по мокрым камням. Она поскальзывается, но он успевает подхватить ее. Прижавшись к Майклу, Барбара видит склоненное над ней его смеющееся лицо. Это был еще один раз, когда он чуть не поцеловал ее.
Перед ее мысленным взором нескончаемой чередой проходили воспоминания о всевозможных хитростях, на которые она шла, чтобы побудить Бриджи пойти с ней за холмы на ферму. С тех пор, как она стала в состоянии что-либо вспомнить, ее постоянно тянуло на ферму, чтобы увидеться с Майклом.
Казалось, страсть к этому мальчику родилась вместе с ней. Сначала это была настойчивая требовательность ребенка, лет в четырнадцать она переросла в мучительное томление подростка, а в семнадцать в ней уже бушевала страсть взрослой женщины. Эта страсть не желала признавать никаких преград и требовала одного: удовлетворения.