Время побеждать. Беседы о главном
Шрифт:
Он видел цель не для себя — для всей страны, а в конечном счете, и для всего мира, — и только это позволило ему дойти до нее.
Согласитесь: в настоящее время здоровые силы России находятся в пугающе похожем положении.
Россия является страной с самой непредсказуемой историей в силу своей фантастической открытости для общемировых тенденций. Никакой «железный занавес», никакой изоляционизм, никакая гордость, никакие победы над Западом не могут помешать тенденциям общеевропейского (а теперь уже и глобального развития) проявляться в нашей общественной жизни — часто раньше и более ярко, чем в
В результате этой открытости развитие России определяется двумя, в долгосрочной перспективе — равнозначными факторами: внешним влиянием и внутренними процессами собственного развития.
В результате идеологизация — профессиональное заболевание большинства историков — позволяет им видеть лишь половину общественного развития. «Почвенникам» унизительно признаваться, что проклятый загнивающий Запад влияет на Россию столь же глубоко и серьезно, как и сама она, а «западники» точно так же не способны признать, что «холопы» и «быдло» способны определять свою судьбу ничуть не в меньшей степени, чем блистательные ясновельможные паны и просвещенные масоны.
Ленин виртуозно использовал оба фактора развития России, за что его порицают усиленно и, с моральной точки зрения, вполне справедливо.
Не будем лишь забывать реалий того времени. Так, во время русско-японской войны японская армия, по некоторым сообщениям, покупала лучшие в то время винтовки — трехлинейки Мосина, — производимые даже не на казенных заводах, а на заводах, находившихся в собственности царской семьи. Да, покупки делались, конечно, через третьи руки, но для заинтересованных лиц были секретом Полишинеля, и чудовищность этого была такова, что даже большевики после прихода к власти просто застеснялись (при всей своей легендарной беспардонности) предавать огласке соответствующие факты. Таким образом, получая деньги от японцев, революционеры, — если это действительно было, — вероятно, просто следовали примеру царской семьи.
С другой стороны, рассуждения о том, что партия большевиков пользовалась-де неким покровительством царской охранки, как правило, не сопровождаются объяснением поведения последней. А ее мотивы — опять-таки, если такое имело место — были просты: большевики (в том числе просто из-за своей слабости) не вели, в отличие от эсеров, масштабного террора против государства, — и уже поэтому воспринимались как относительно конструктивная группа, являющаяся вполне приемлемой альтернативой оголтелым террористам.
Сегодня мы просто не можем себе представить ожесточения революционного террора. Общее число его жертв в 1901–11 годах составляет 17 тыс. человек. С февраля 1905 по май 1906 года, по официальным данным, было убито 8 губернаторов и градоначальников, 5 вице-губернаторов и советников губернских правлений, 4 генералов и 7 офицеров армии, 8 жандармских офицеров, 21 полицмейстер, уездный начальник и исправник, 57 урядников, 79 приставов и их помощников, 125 околоточных надзирателей, 346 городовых, 18 агентов охраны, 85 гражданских чиновников, 12 священников, 52 представителя сельских властей, 51 землевладелец, 54 фабриканта и старших служащих на фабриках, 29 банкиров и крупных торговцев. А в 1907 году, после провала попыток вооруженных восстаний, в среднем убивалось до 18 человек в день.
Власть, выстоявшая под этим
Кроме того, не будем забывать результата этого сотрудничества: революции, едва не принесенной в Германию на деньги ее Генштаба, и одного из высших жандармских офицеров, уволенных во время Первой мировой войны за настойчивые указания на большевистскую опасность, а затем возвращенного из эмиграции и успевшего еще в 30-е годы потрудиться консультантом Сталина по деликатным вопросам.
Ключевой момент жизни каждого политика — приход к власти.
Для Ленина это 1917 год: между Февральской революцией и разгоном Учредительного собрания.
Февральская революция была демократической революцией в полном смысле этого слова. Объединенные лидеры буржуазии, интеллигенции и военных, вдохновленные помощью Запада (представителям которого нужно было разрушение империй для расширения рынков сбыта; процесс закончился лишь с распадом Британской империи), свалили самодержавие, принудили слабовольного царя к отречению в пользу младшего брата, который заведомо не хотел царствовать и отдал им власть, и…
И позорнейшим образом провалились во всех сферах общественной жизни.
Они сумели лишь развалить — армию, государство и саму повседневную жизнь, смытую не столько митинговой стихией, сколько начинавшейся разрухой.
Это ничего не напоминает вам, друзья мои, пережившие демократическую власть в начале 90-х и видящие либеральное информационное наступление сейчас, в начале 2010-х?
Временное правительство, состоявшее из исключительно умных, цепких и талантливых по отдельности людей, оказалось коллективным ничтожеством.
По очень простой причине: оно не имело содержательной позитивной программы.
Его члены хотели политических свобод — и взяли их, и дали их народу, — и оказались в полном недоумении перед тем простым фактом, что народ хотел не столько свободы слова, сколько хлеба, работы и мира.
А обеспечить всего этого Временное правительство не могло, ибо в тогдашней ситуации, как и в любом кризисе, для решения содержательных проблем нужно было ограничивать эти свободы, а главное — обеспечивать развитие.
Не на уровне болтовни о «модернизации», «инновациях», «борьбе с терроризмом» и «войне до победного конца», а на уровне решения конкретных проблем за счет реализации стратегических модернизационных программ.
То, что потом сделали «тоталитарные» большевики, вся вина которых заключалась в том, что они не путали демократию с импотенцией.
А ведь для своего времени именно Ленин был главным демократом — человеком, обеспечивающим максимальное участие в управлении максимально широкому кругу людей. И даже диктатура пролетариата, при всех зверствах и жестокостях, с точки зрения учета властью интересов и мнений большинства людей, была демократией по сравнению с устройством царской России — да и многих других тогдашних стран. Другое дело, что искренне считающие «людьми» только социальную верхушку всякого общества заметить это, по понятным причинам, не в силах.