Время побеждать. Беседы о главном
Шрифт:
На самом деле, связи, конечно, более сложные. Наше государство — это машинка, с моей точки зрения, по переработке населения Российской Федерации в замки в Швейцарии, суперяхты, чуть ли не с противоракетной обороной и другие предметы роскоши для ограниченного слоя населения. Поэтому у нас более 520 млрд долларов лежит сейчас в международных резервах — это деньги, на которые можно построить вторую страну. А когда дело доходит до медицинской помощи больным детям и больным старикам, начинаются разговоры про то, что денег нет, что нам не спустили лимиты, что деньги перечисляют с запозданием, и вообще — пошли вы все на фиг отсюда!
И при этом у нас в разы выросли расходы на здравоохранение. И, если главврач
Но в целом медицина — это бизнес на здоровье. Бюджет выделяет деньги на здравоохранение — в СССР на эти деньги покупались лекарства, койки, больницы, что-то строилось, какие-то постельные принадлежности для больных покупались. Сейчас эти деньги идут бизнесу, который на эти деньги что-то там осуществляет. И когда бизнес резко завышает стоимость своих услуг, то до реальных врачей и больных, до реального здравоохранения доходит далеко не все. И когда сейчас мы говорим, что расходы на здравоохранение выросли в столько-то раз, — значительная часть этого прироста не расходы на здравоохранение, а прибыль бизнеса, который искусственно создан реформаторами и который паразитирует на этом здравоохранении. Паразитирует на наших с вами болезнях и на несчастьях наших близких. К сожалению, это реальность сегодняшнего дня.
Е. ЧЕРНЫХ: — Ну и напоследок две новости. Одна хорошая, другая плохая. В общем, каждый сам для себя решит. Плохая — это то, что чиновники констатировали: несмотря на все их усилия (чиновников Минздрава, естественно), цены на лекарства растут и расти будут. А еще бы, как им не расти, если все, включая простые вещи, у нас производится либо за рубежом, либо в нашей стране, но из зарубежных компонентов.
М. ДЕЛЯГИН: — Более того, я скажу, что из-за кризиса у нас сузился ассортимент лекарств, которые завозятся в страну. Некоторые лекарства не массового потребления уже сейчас сложно купить в России.
С другой стороны, у нас очень много контрафакта.
Фармацевтическая промышленность почти уничтожена в 90-х годах, и теперь 75 % лекарств — это прямой импорт, а оставшиеся 25 % делаются в России, но из импортной субстанции. Даже самые простейшие лекарства.
Ну, есть и экзотические вещи, когда Минздрав радостно сообщает, что на наших детях начинают испытывать вакцину от свиного гриппа. Зашибись, ребята, мы ждали от вас превращения наших детей в подопытных свинок долгие годы, — и дождались, спасибо!
Е. ЧЕРНЫХ: — Да. Но теперь новость, которая может быть подана под положительным знаком. По этому самому бизнесу, который паразитирует на нашем здравоохранении, вроде как нанесли, либо собираются нанести, удар. Врачам в поликлиниках хотят запретить рекламировать лекарства определенных кампаний. Точнее, этим кампаниям хотят запретить обращаться к врачам, заключать с ними гласные и негласные соглашения о том, чтобы врачи рекомендовали их лекарства, выписывали их на фирменных бланках. Естественно, зачастую это делается, если даже лекарство не то, что не нужно, а порой и вредно для того или иного человека. Вот эту новость, наверное, можно воспринимать положительно.
М. ДЕЛЯГИН: — Это позитив. Хотя мне лишь однажды врач выписал рецепт на фирменном бланке фирмы, которая производила данное лекарство — там очень был красивый бланк, но я даже до аптеки его не донес, так как было
Пошел я к другому врачу, который с большим интересом отнесся к той ерунде, которую мне выписали… Правда, у них врачебная этика, поэтому не нужно ссылаться на мнение именно другого врача. Нужно сначала, чтобы врач сам сказал свое мнение, а потом уже его выспросить: «Вы знаете, некоторые люди говорят еще вот так, как вы к этому отнесетесь?». Надо цитировать именно «людей», «соседей», «знакомых». Если процитируете «врача» — все, ничего членораздельного не услышите. Корпоративная этика.
Е. ЧЕРНЫХ: — Вы думаете, это хорошо, Михаил Геннадьевич? Ведь это же обратная сторона отсутствия того самого саморегулирования, о котором мы говорим…
М. ДЕЛЯГИН: — Для нас круговая порука врачей — это плохо. Но это данность, которая есть, и к ней нужно применяться. Потому что вам нужно рецепт получить, а не перевоспитать данных конкретных врачей. Они друг друга уважают — это хорошее качество. Пусть он даже своего коллегу знает насквозь, терпеть не может, считает, что это вор, жулик и дурак, но нам не скажет. Это проблема интеллигентных людей…
Е. ЧЕРНЫХ: — Мы от этой интеллигентности, увы, страдаем. А самое страшное, что человек, естественно, не будет воинствовать, если его родственник лежит под капельницей или на аппарате искусственной вентиляции легких, и от людей, которые там руки моют друг другу, зависит жизнь близкого тебе человека. А потом уже, если человек выздоровел или скончался, после драки кулаками не машут…
М. ДЕЛЯГИН: — Старайтесь активничать. Не бойтесь вызывать неудовольствие. Намекайте, что у вас есть знакомые журналисты, депутаты, кто угодно — хоть космонавты американские. Придумывайте. Пусть вам объясняют, что происходит. Слушайте внимательно. Все, что вы услышали, сразу записывайте и проверяйте по интернету.
Моя знакомая так спасла жизнь мужу. Когда провели полное обследование организма, врач так слегка замялся — буквально на мгновение. А она журналистка по профессии, почувствовала эту заминку и поняла, что обследование было не полностью, а так, процентов на 90. Она добилась полного обследования, и реально человека спасли. Потому что если бы оставили, как есть, то, скорее всего, исход был бы летальный. И это в Москве, в одной из лучших московских клиник.
Е. ЧЕРНЫХ: — Ну, как обычно. Еще одна ремарка. Очень печально, когда смотришь всякого рода медицинские сайты и читаешь медицинские журналы, ты видишь, что вот эти прорывы в медицине, новые методы лечения больных порой совершенно сумасшедшие и потрясающе эффективные, они придумываются не у нас. Это Израиль, это США, это Великобритания.
Недавно, например, оттуда пришло сообщение, что британские врачи успешно испытали, и будут с 80 % гарантией успеха испытывать на людях новый метод лечения инфаркта, когда в кровеносные сосуды запускаются стволовые клетки. Попадая в инфарктное сердце, они закрепляются на стенках, и вместо отмершей ткани вырастает новая сердечная ткань.
М. ДЕЛЯГИН: — А у нас стволовые клетки, по-моему, на долгое время даже вообще переставали практиковать.
С технологиями лечения — да, ужасная ситуация. У нас был хороший знакомый семьи — танкист, горел в танке во время войны, у него дети уехали в Израиль (он по национальности еврей) и, в конце концов, перетащили его к себе. У него там был инфаркт, но не тяжелый. И вот его через две недели — через две недели!! — выписывают, и молодой врач говорит: «Идите, у вас все хорошо, живите спокойно, ни в чем себе не отказывайте».