Время побежденных
Шрифт:
— А ничего. Я высадил его на окраине. Самое смешное, что он меня даже не поблагодарил.
Уцелевшие кварталы внезапно кончились, точно срезанные ножом, и за ними открылись километры хаоса — рухнувшие постройки, обугленные обломки, торчащая в небо арматура. Все это затянулось теми же черными зарослями и казалось пейзажем какой-то другой планеты. Дорога была такой разбитой, что джип продвигался медленно и осторожно, объезжая каждую выбоину и подозрительную трещину.
— Тут мало кто ездит, — пояснил Рамирес, —
— Фермеры? — удивилась Сандра.
Рамирес вновь усмехнулся.
— Самые упрямые не съехали отсюда даже сразу после Катастрофы, когда правительство сгоняло всех чуть не силой. Люди тут всегда держались за свою землю.
— А тут… не опасно?
Машина наконец миновала чудовищные последствия разрушений и теперь ехала по пустоши, поросшей кое-где корявыми низкими деревьями.
— Да вы не видели эти фермы! Это же настоящие крепости! Ограда в два человеческих роста, да еще по верху колючая проволока пущена. А уж продержаться на своих запасах они могут годы. Странные штуки они продают, кстати, — большая часть живности мутировала… да, это вам не Скандинавия! Ей-то, говорят, меньше всего досталось!
Я обвел взглядом окрестности…
В синее небо указующими перстами уставились каменные столбы. Они почти не отбрасывали тени — солнце стояло в самом зените.
Да, это уж точно не Скандинавия…
— Долго еще ехать? — обратился я к Рамиресу.
— Часов пять! — ответил он жизнерадостно. — Будь дорога получше, управились бы за три.
И, помолчав, добавил:
— Я рассчитал так, что мы доберемся до темноты. Не хотелось бы, чтобы ночь застала нас в дороге.
Сандра беспокойно спросила:
— А что, ночью тут опасно?
— Ну, — неуверенно отозвался Рамирес, — это все-таки не граница… На всякий случай там сзади, в ящике, лежит кое-какое оружие. Но лучше обойтись без стрельбы.
Джип еще раз показал себя с лучшей стороны — в нем работал кондиционер. Иначе я бы просто спекся.
— Попрошу уважаемых пассажиров поглядеть налево, — сказал Рамирес бодрым голосом гида. — Окна только не открывайте. Пыли набьется!
Я приник к стеклу. Там в лощине, присыпанная бурым песком, смутно виднелась какая-то белая груда.
— О Боже! — воскликнула Сандра. — Это же кости!
— Так точно, мэм! — ухмыльнулся Рамирес.
— Вы их что, стаскиваете сюда, что ли? — удивился Хенрик.
— Вот уж нет! Сами приходят!
— Ладно тебе трепаться!
— Я правду говорю. Это — кладбище мутантов. Сюда приходят умирать всякие странные звери из Гиблых Земель. Сейчас уже не так часто, а раньше, говорят, они перли, как речной поток. А их тут уже поджидали. Видите?
Он кивком показал вверх, на небо, где медленно парили темные точки.
— Не
Сандра грустно сказала:
— Не понимаю, как вы тут живете?
Он вновь усмехнулся:
— Красотка, разве это жизнь? Это адская работа, вот что это такое!
Постепенно солнце начало клониться к закату, и молчаливые каменные изваяния, застывшие точно стражи этой неприютной земли, отбросили длинные тени, лиловыми полосами перечеркнувшие красную почву.
Я вновь обернулся к Рамиресу:
— А что тут еще есть? Кроме пустыни?
Он пожал плечами:
— Гиблые Земли… это уже на самой границе с Мексикой и дальше. Насколько они в действительности простираются, никто не знает. Над ними даже самолеты не могут летать — отказывают приборы. Большую часть из них занимает Трясина — огромное болото, образовавшееся вскоре после катаклизма. Наши биологи говорят, что оно бурлит жизнью, но человеку туда лучше не соваться. Еще ходят слухи про какой-то затерянный город — ну, таких легенд у нас и до Катастрофы было полным-полно…
Наконец плоская как стол равнина сменилась холмами, которые поднимались все выше, а ближе к горизонту так густо поросли лесом, что красноватый оттенок сменился непроглядным сине-зеленым покровом, казавшимся еще более мрачным из-за быстро наступавших сумерек.
Неожиданно машина замедлила ход.
— А я думал, вы хотите успеть на базу до темноты, — заметил Хенрик, — похоже, вы не торопитесь.
— Еще как тороплюсь! — Рамирес выглядел напряженным. Он подобрался и настороженно сверкал темными глазами, осматривая окрестности. — Но мы не в Норвегии, парень. И даже не в Нью-Йорке. Хайвэев тут у нас нет, сам понимаешь.
Я взглянул вперед сквозь запыленное ветровое стекло.
— Что-то неладно?
Рамирес неохотно ответил:
— Похоже на то…
Джип прибавил скорость, потом резко остановился. Рамирес, перегнувшись через сиденье, достал винтовку и, натянув пыльник, надвинул на голову капюшон.
— Что там?
— Еще не знаю.
Я обернулся:
— Карс, Сандра, оставайтесь в машине. Пошли, Хенрик, посмотрим.
Карс начал было что-то возражать, но я взглянул на него, и он тут же заткнулся.
— Там, на заднем сиденье, есть ветровки, — не оборачиваясь, сказал Рамирес. — Наденьте.
— Это еще зачем? — буркнул Хенрик.
— Во-первых, температура к вечеру резко падает… во-вторых — пыль… Раньше мы тут вообще без респираторов не показывались. Теперь вроде нужды в них нет.
Я натянул холщовую робу и, машинально проведя рукой по кобуре, чтобы проверить, на месте ли пушка, вылез наружу. Рамирес уже стоял рядом с машиной, и вид у него был нерадостный.
— Колесо спустило, — объяснил он.