Время побежденных
Шрифт:
— Наверное, поэтому он и отправил нас. Не как рейнджеров, а как боевиков.
Он покачал головой.
— Не знаю, Олаф. Что тут сделаешь, даже имея боевой опыт? Как можно драться, не видя противника? Тут не помогут никакие твои приемы. Даже оружие.
— Ну ладно, — сказал я неохотно, — а ты что думаешь? Скажи мне, раз ты у нас такой умный.
— Я думаю, — серьезно ответил Карс, — что он надеется на то, что кто-то сумеет выйти на контакт. Одни люди не подошли — он шлет других. Может, эти подойдут.
— Ты все-таки
— Может, и не там, — твердо сказал Карс, — но где-то он есть. Иначе бы…
— Иначе бы что?
— С нами не происходило бы того, что с нами происходит!
— А что, собственно, с нами происходит? Тащимся по Гиблым Землям — и все. Я больше ничего не заметил.
— Вот это, Олаф, — грустно сказал Карс, — меня и беспокоит.
Из отчета агента 18–15
То, что происходит тут, на Гиблых Землях, само по себе удивляет и сбивает с толку. Боюсь, что именно из-за этого легко проглядеть главное — мои спутники постепенно меняются. Иногда мне кажется, что они сами этого не замечают; но у них появляются какие-то новые качества, открываются скрытые способности. Я видел их раньше, знал до этой экспедиции — здесь это совсем другие люди. Пока вроде бы не меняется один только Олаф. Я знаю его давно — я бы заметил. Но что будет дальше? Это меня очень беспокоит — если такое наблюдается даже сейчас, хоть мы прошли не так уж много, то на кого они будут похожи в конце пути?
Мы идем, словно выполняя чью-то волю, сами того не замечая…
* * *
Гиблые Земли
8 ноября 2128 года
Я проснулся, словно меня что-то подтолкнуло, и сразу вскочил, еще не соображая, где нахожусь. Наконец в голове чуть-чуть прояснилось. Я огляделся. Вокруг царила глубокая ночь, но на пространстве, освещенном светом костра я увидел две темные фигуры, борющиеся на земле.
Рамирес и Хенрик.
— Черт! — сказал Хенрик (он перевернул Рамиреса лицом вниз и заломил ему руки за спину). — Да помогите же мне!
— Что ты вытворяешь, Хенрик! — возмутился Карс.
Он тоже проснулся, да и понятно — шум, который они подняли, разбудил бы и мертвого.
— Да ничего я не вытворяю! — сдавленно прохрипел Хенрик; Рамирес извивался у него под коленом, точно земляной червяк. — Этот сукин сын вдруг вскочил и не говоря ни слова направился в лес. А когда я попытался его остановить, начал толковать, что его кто-то позвал. Я еле приволок его обратно —
— Хорошенькое дело, — сказал я.
— Проклятие, — орал Хенрик, — сделайте же что-нибудь!
— Док! — я подскочил к доку, чтобы растолкать его, но тот уже и сам проснулся.
— Идите же сюда! Помогите! — надрывался Хенрик. — Мне с ним не справиться!
Карс без лишних слов шагнул к дерущейся парочке и навалился на Рамиреса. Тот хрипел и выкрикивал что-то неразборчивое, пытаясь вырваться из объятий моего напарника.
— Веревку! — орал Хенрик. — Дайте веревку!
— Очень плохо! — мрачно высказался индеец, который стоял неподвижно, освещенный багровым светом костра, и наблюдал за схваткой.
Я вытащил из рюкзака веревку и кинулся к Рамиресу.
— Давай, Олаф, — пропыхтел Карс, — мы и вдвоем его не удержим! Он же дерется, как туг!
Пока Карс изо всех сил пригибал Рамиресу голову и плечи к земле, я скрутил парню руки за спиной. Но он продолжал отбиваться с такой силой, что пришлось связать ему и ноги.
Док подошел к Рамиресу, который лежал на земле, все еще невнятно бормоча что-то, и приподнял ему веко.
— Ну и что вы скажете? — спросил Хенрик.
Тот покачал головой.
— Понятия не имею, что с ним, — сказал он наконец.
— Что-то такое вроде было в тех сводках, что я просматривал, — вспомнил я.
— Да хрен с ними, с этими сводками, — раздраженно отмахнулся Хенрик, — нам-то что с ним делать?
— Вы тоже слышали, что его кто-то звал? — поинтересовался док.
— Нет, конечно, — отрезал Хенрик, — ему это все мерещится. Еще со вчерашнего дня. Я же говорил, с ним неладно!
— Очень плохо, — вновь вставил индеец, — теперь он уходить.
— Послушай, как там тебя…
— Чоро! — подсказал доктор.
— Послушай, Чоро, хоть ты заткнись. Никуда он не уходить. Мы его вязать, понимай?
— Понимай. Ночью вязать, днем как? Очень плохо. Он все равно уходить.
— Вот дьявол! Послушай, док, — устало сказал Хенрик, — да сделай ты хоть что-нибудь!
— Я могу ввести ему успокаивающее, — задумчиво сказал док, — по крайней мере, хоть ночь пройдет спокойно.
— Ну ладно ночь, — вздохнул Хенрик, — а потом?
— Может, к утру он оклемается.
— Оклемается он! Как же!
Док порылся у себя в аптечке и извлек оттуда ампулу и шприц.
— На вашем месте я бы его не развязывал до утра, — сказал он, вгоняя иглу в предплечье Рамиреса. — А там видно будет.
— Как же мы пойдем-то, — сокрушенно спросил Карс, — если он связанный?
— Может, он к тому времени придет в себя. Если же нет…
— Тогда что?
— Развяжем ему ноги.
— Это демоны, — вставил Чоро, — он с вами не ходить. Он туда ходить.
— Ходить, ходить. Куда надо, туда и ходить.