Время – река
Шрифт:
– Ты пытаешься меня напугать?
– Я пытаюсь рассказать тебе о том, как здесь живется на самом деле. Природа не всегда прекрасна. Она может быть чертовски жестокой.
Сердце Мии забилось, словно ее горло стянули тугим узлом.
– Я знаю, что такое жестокость и безжалостность.
Белла тряхнула головой и опустила глаза.
– Черт. Мия, я не это имела в виду.
– Я знаю, что ты имела в виду. – Она ненавидела слезы, подступившие к глазам. – Белла, я понимаю, что я не привыкла жить в горах – мне далеко до этого. Мне придется многому научиться. Но ничего. Ты называла меня выжившей после болезни. Разве это ни о чем не говорит?
– Мия, конечно,
– Я и есть реалистка. Моя реальность довольна сурова. Мне тридцать восемь лет, я осталась без левой груди, без волос, без работы и без мужа. У меня совсем нет денег, чтобы снять жилье. Это мой единственный шанс! Я вынуждена остаться. Белла, я должна понять, за каким чертом я выжила.
Она смутилась оттого, что мгновенная вспышка боли в ее глаза вынудила Беллу отвернуться. Она заговорила тише, но ее голос по-прежнему дрожал:
– Так много всего случилось за короткое время, что у меня не было возможности осмыслить, что же произошло с моим телом… со мной. Я выжила? Я никогда не чувствовала себя такой потерянной или испуганной. Но возвращение домой пугает меня больше всего того, с чем я могу столкнуться здесь.
Переминаясь с ноги на ногу, Белла задумчиво сложила руки на груди. Мия знала, что, будучи проводником, Белла ежедневно водила в дикие места неопытных мужчин и женщин. Она сталкивалась с тем, что иногда люди едва не погибали, и это сделало ее осторожной. Мия также понимала, что Белла смотрит на нее, как на слабую, не совсем здоровую женщину. Не в ее характере было оставлять раненого и неопытного человека одного в глуши. Впрочем, в оздоровительном центре Белла видела, какими мужественными могут быть те, кто пережил рак.
– Прошу тебя, Белла, позволь мне остаться.
Белла смотрела на грязное стекло. Когда она снова повернулась к Мие, то увидела, что у той поднялось настроение.
– Знаешь, однажды тебе все равно придется вернуться домой. Ты не можешь прятаться здесь вечно.
Мия вздохнула, не сознавая, что постоянно думает об этом.
– Даже Спящей красавице пришлось однажды проснуться.
Белла сочувственно улыбнулась ей:
– Эта хижина отнюдь не похожа на дворец. Но это начало. – Она глубоко вздохнула, смирившись со своим решением. Склонившись к столу, она разомкнула руки. – Мия, я унаследовала эту хижину только прошлой зимой, после смерти матери. Как я говорила тебе, они были в ссоре с моей бабушкой и не общались, ни разу на моей памяти, поэтому я никогда не приезжала сюда и никогда не видела этого места. – Она минуту помолчала. – По правде сказать, мне никогда не хотелось оказаться здесь. – Она облизнула губы, стараясь не сболтнуть лишнего.
– После похорон я получила документы и ключи, – продолжала Белла, при этом ее темные глаза скользили по хижине. – И я сочла своим долгом заглянуть сюда. Зимой здесь довольно холодно. Дороги обледенели, и я не задержалась здесь надолго. Это была всего лишь формальность. Возможно, печаль застила мне глаза, не знаю, но в то время мне не показалось, что все так плохо. Я планировала прибраться этим летом, может быть, поменять электропроводку, кое-что улучшить и установить водонагреватель. Полностью подготовиться к сезону охоты и рыбалки не получилось. Потом я подумала, что могу сдать хижину в аренду. – Белла опустила глаза. – У меня нет лишних денег, и большую часть лета я проведу в Шотландии.
– Но давай заключим сделку. Вместо арендной платы я все здесь вычищу.
– Думаю, я больше выиграю от этой сделки.
– Неважно. Ты спасаешь жизни. А я умею усердно
Белла тихонько присвистнула, признавая, что эта задача не из простых. Она наклонилась над коробкой и вытащила оттуда бутылку белого вина.
– Тебе это пригодится.
– Умница.
Затем она достала пуховое одеяло, свежие простыни, несколько свечей, большой кусок мыла, белые полотенца, рулон туалетной бумаги и, наконец, пакет из закусочной. В воздухе повеяло ароматом жаренного во фритюре картофеля и горячего кофе. Закончив, она повернулась к Мие и снова изучающе посмотрела на нее.
– Это не пари, Мия. Ты не должна мне ничего доказывать. Я не хочу, чтобы ты думала, что проиграешь, если решишь, что тебе здесь не место.
– Не решу, – ответила та и почувствовала огромную благодарность.
– Знаешь что, подруга, давай подождем недельку. Никаких обязательств. Вдруг ты разнервничаешься здесь в одиночестве или столкнешься лицом к лицу с медведем, а может, зарядят дожди.
Мия тихо рассмеялась:
– Я хочу попробовать. Время покажет.
– И знай, что осенью я сдам хижину в аренду, – предостерегающе заявила Белла, зажав в губах сигарету. – Если ты захочешь остаться дольше, придется платить.
– Только одно лето, – согласилась Мия. – Сейчас это кажется целой жизнью.
Перед уходом Белла помогла Мие застелить кровать чистыми простынями и разжечь в камине огонь, который согрел хижину и слегка смягчил ощущение заброшенности. Кроме того, Белла дала ей местную карту Эшвилла и окрестностей и буквой Х отметила место расположения хижины. Потом она начертила не отмеченную на карте дорогу, которая вела из хижины в ближайший городок Уоткинс-Милл.
У двери Белла повернулась и крепко обняла Мию:
– Я беспокоюсь о тебе, детка. Сражаться с демонами – это прекрасно. Но иногда нужно просто наслаждаться жизнью. Побереги себя, пока живешь здесь. И помни, форель водится в красивых местах.
Глава 2
Я научился слушать от реки; и тебя она научит этому. Река все знает, у нее всему можно научиться. Смотри – одному уже тебя научила река – что хорошо стремиться вниз, спускаться, искать глубины [4] .
4
Перевод Б.Д. Прозоровской.
В горах ночь наступает внезапно. Сгустившись, темнота становится осязаемой.
Завернувшись в шерстяное одеяло, Мия уселась на старый, пропахший плесенью и дымом диван. Она должна была бы уснуть от изнеможения, но ее душа все еще не могла успокоиться. Она по-прежнему бродила по заброшенным полям памяти, как путник, которого ведут куда-то против его воли.
Ночь была промозглой, и старая, грязная и покрытая паутиной хижина больше подходила для медведя, чем для человека. В камине тлели дрова, Мия лениво помешивала угли, наблюдая, как языки пламени облизывают потрескивающие поленья. Она остро ощущала полное одиночество, оказавшись без телефона, телевизора, радио или какого-нибудь созданного человеческими руками развлечения, способного отвлечь ее от власти ночи. Ощущение было до того сильным, что она чувствовала себя почти больной. Голова отяжелела, тело сотрясала дрожь, несмотря на то что ее тонкие руки крепко держали накинутое на плечи одеяло.