Время Рыцаря

Корниенко Дмитрий Валерьевич

9

Когда Альберт открыл глаза – именно открыл, потому что не было ощущения, что он проснулся, – косые солнечные лучи уже растянулись на одеяле. Пиджак, наброшенный на спинку стула, недвусмысленно указывал на эпоху. Издав безумный счастливый крик, больше похожий на кукареканье, Альберт вскочил с кровати и бросился к окну. Через пыльное стекло он увидел деревья, зеленую изгородь вдалеке и желтое поле.

'Вот тебе и сон в летнюю ночь. Но нет, это не могло быть сном, – лихорадочно думал Альберт, суетливо одеваясь и не попадая

в рукава. – Сны плохо вспоминаются, как бы реальны они не были. Я же помню все до мелочей: и герб Уолша, и надпись на клинке, и царапины от стрел на кирасе, и даже запах лошади…'

Все еще дрожа, Альберт побежал вниз по лестнице. У двери в ванную замешкался, не нырнуть ли под отрезвляющий холодный душ, но не смог перебороть нетерпение и выбежал во двор. Там было все как прежде, и единственная башня возвышалась за спиной, разве что перед фасадом нового крыла остывал, пощелкивая, раритетный серебристо-синий роллс-ройс годов так семидесятых. Водительская дверь редкого автомобиля была открыта, и, заметив Альберта, из машины тяжело выбрался элегантно одетый старик. Он приветливо улыбнулся, бережно закрыл дверь и оперся на коричневую трость.

– Альберт, если не ошибаюсь? – спросил незнакомец и, не дождавшись ответа, добавил: – Впрочем, кто еще мог в таком волнении выбежать из башни? А меня зовут Анри Крушаль. Я хотел бы с вами побеседовать.

– Может быть, позже? – с трудом подобрал слова Альберт. – Я должен принять душ… К тому же, надо сказать, я неважно себя чувствую.

– Я здесь именно для того, чтобы поговорить о природе вашего недомогания. Точнее сказать, о природе вашего нервного потрясения.

Альберт подозрительно уставился на Крушаля.

– Хорошо. Мы поговорим… Но сначала я все-таки приму душ. Вы можете подождать в моей комнате?

– Спасибо, но без лишней необходимости я не поднимаюсь так высоко: лестница в башне слишком крута. Лучше встретимся в каминном зале, – и Крушаль указал набалдашником трости в виде лошадиной головы на цветные витражи второго этажа.

– Я не заставлю вас долго ждать, – пообещал Альберт и поспешил обратно к себе. Странным образом встреча с Крушалем несколько отрезвила его, хотя сказанные слова начали доходить до сознания только сейчас. Лишь забравшись в душ, Альберт сообразил, что визит агента может быть связан именно с его ночным путешествием во времени. Во всяком случае, некоторые слова Крушаля трудно было истолковать иначе.

Стоя под сильным напором воды, Альберт забыл про мыло и шампунь, целиком уйдя в воспоминания. Вчерашние приключения не надо было воскрешать, припоминая как сон, тяжело и мучительно. Весь день в прошлом – от и до – стоял перед глазами, и можно было мысленно вернуться в любую его минуту и повторить любую фразу того же Ришо или Гроуса. Альберт, пожалуй, простоял бы так еще долго, принимая теменем бьющие струи, потому что вода доставляла теперь какое-то новое непривычное удовольствие, словно он очень давно не мылся и вот только сейчас снял доспехи. Ведь как мечталось ему о воде по дороге в аббатство, когда чесалось все тело… Но Альберт одернул себя – пора поговорить с агентом. Он поспешно

выбрался из кабинки и зарылся лицом в пушистое полотенце. В глубине души было жаль, что все закончилось, и теперь никогда не узнать, во что вылился для капитана Уолша неудачный рейд 1370-го года. Впрочем, явно ничем хорошим.

Бледный и непричесанный, Альберт зашел в каминный зал, где уже сидел Крушаль и перебирал какие-то бумаги из своей папки. Его узкие очки съехали на нос, он был озабочен и лишь кивнул. Историк уселся напротив и в ожидании сложил руки замком, но Крушаль не спешил приступить к разговору, целиком сосредоточившись на открытках. Наконец лицо его просветлело, видимо, он нашел, что искал, и быстрым движением, словно фокусник, переложил что-то из папки в портфель.

– Итак, судя по вашему виду, вам удалось раскопать что-то о прошлом замка? – спросил Крушаль, удовлетворенно сняв очки и сосредоточив внимательный взгляд на историке. – Какой же пласт времени вы подняли?

– Столетнюю войну… Весьма интересный период. Но вы ведь сначала хотели поговорить о природе моего недомогания?

– Действительно, время поговорить о времени, уж простите за каламбур, – улыбнулся агент. – Что же произошло ночью?

Альберт насторожился, но решил пока отделаться полуправдой.

– Дело в том, господин Крушаль, что… мне снился удивительный сон, в котором я побывал в прошлом. Году этак в… 1370-м, – и Альберт выжидающе уставился на агента.

– Чем кончился сон? – спросил Крушаль.

– Я не помню.

– Помните-помните, – агент едко улыбнулся. Только в двух словах об этом не расскажешь, правда?

– Правда. Боюсь, и двух дней не хватит.

– Тем более что двух дней у вас и нет. У вас есть только один день.

– Простите? – не понял Альберт, но неприятное предчувствие стало мерзким холодком расползаться по телу.

– Сейчас все объясню. Только скажите сначала, что последним запомнилось перед пробуждением? Что произошло во сне непосредственно перед тем, как вы снова очутились в своей комнате под сводом башни?

– Я засыпал на постоялом дворе, – ответил Альберт и добавил уже совсем тихо, словно сознаваясь в преступлении: – Мне удалось спастись в ходе штурма аббатства Ва, и с несколькими солдатами мы остановились на ночлег в гостинице у дороги.

– Понятно. Если не ошибаюсь, это как раз тот штурм, когда аббатство было полностью разрушено пожаром?

– Возможно… Хотя когда я покидал его, все строения и собор были еще целыми. Правда, собор каменный, думаю, пожар не смог бы сровнять его с землей.

– Ошибаетесь. Перекрытия-то деревянные, а когда они сгорают, обрушиваются и каменные стены. Вы сами бы в этом убедились, если бы остались до конца. Впрочем, проснувшись поутру на постоялом дворе, вы сможете вернуться и посмотреть, что же там произошло, – Крушаль усмехнулся. – Но вернемся к настоящему: у вас есть только день на передышку перед возвращением.

– С чего это вы взяли? – мрачно спросил Альберт и попытался перейти в наступление: – Что вы знаете о моем сне и о зеркале? Почему я проснусь поутру на постоялом дворе?