Время собирать камни. Очерки
Шрифт:
Да и что такое Шахматово как цикл стихотворений Александра Блока? Шахматово, как нас учили в школе, не более чем объективная реальность. Один напишет на основе этой реальности такие стихи, а другой – такие. Тем более что у нас есть пример для сопоставления – нарочно не придумаешь. Екатерина Андреевна Бекетова (Краснова), как известно, писала стихи и даже издала их сборником, который удостоился почетного приза Академии наук. Так вот, все стихи Екатерины Андреевны навеяны Шахматовом.
И что же, в ее стихах чувствуется «мистическое настроение окрестностей»? Чувствуется «как бы борьба, исключительность, напряженность»? Что «зори здесь вырисовываются иные среди зубчатых вершин лесных гор», что «по вечерам «маячит» Невидимка, но просияет
О, нет! Это обыкновенные милые стихи культурной женщины девятнадцатого века, интеллигентки, барышни, я бы сказал, Значит, одно из двух: либо мистические настроения существовали в душе Блока и они то окрашивали пейзажи в стихах особыми красками, освещали особенным светом, либо эти настроения жили в Андрее Белом, который под влиянием их по особенному прочитывал стихи Блока, видя там то, чего не было.
На стихи Екатерины Андреевны стоит взглянуть еще и затем, чтобы увидеть, как из одних и тех же струн персты дилетанта вызывают просто милые звуки и как эти же струны рокочут и гремят под могучей рукой вдохновенного и гениального мастера.
Самое известное стихотворение Екатерины Андреевны известно уже потому, что Рахманинов написал на него музыку и оно существует теперь в виде романса под названием «Сирень». Сирень эта, оказывается, шахматовская.
Поутру, на заре,По росистой травеЯ пойду свежим утром дышать,И в душистую тень,Где теснится сирень,Я пойду свое счастье искать…В жизни счастье одноМне найти сужденоИ то счастье в сирени живет;На зеленых ветвях,На душистых кистяхМое бедное счастье цветет.Не правда ли, мило? Есть стихи о шахматовских соловьях. Даем отрывок:
Вечерами, цветистой веснойСоловей прилетает в наш сад,Где, сливаясь с прохладой ночной,От сирени стоит аромат.В теплый воздух, душистый и ясный,В сад тихонько окно отвори, –Ты услышишь, как он, сладкогласный,Пропоет от зари до зари.И увидишь, как на небе чистомНовый месяц, сияя, горит,И как яблонь в уборе душистомУбеленная цветом стоит…Поэзия тихих, укромных дворянских усадеб. «Отвори потихоньку калитку…», «Отцвели уж давно хризантемы в саду…», «Осень. Осыпается весь наш бедный сад…», «Смотря на луч пурпурного заката…» Все это стихи одного и того же порядка – чуть лучше, чуть хуже, чем у Екатерины Андреевны Бекетовой.
Вчера еще лес опустелыйПрощался печально со мной,Роняя свой лист пожелтелыйДо радостной встречи с весной.Мне листья весь путь устилалиБеззвучным дождем золотым,И тихо деревья шептали,Чтоб я возвращалася к ним.Расстаться нам было так трудно,Вдруг с неба, с далеких полейТак звучно,Согласен, что читательским вниманием немного злоупотреблено, но ведь – родная тетка Блока! Тот же генетический код, через этот этап пробирался эстафетный огонек поэтического дарования из тьмы предыдущих поколений, как пробирается огонек по бикфордову шнуру, и добежал и озарил ослепительным взрывом не только шахматовские окрестности, но и все отечественные пределы.
Впрочем, справедливости ради надо сказать, что одно стихотворение Екатерины Андреевны (я перелистал весь ее сборник, библиографическую редкость, которому не грозит переиздание в обозримом будущем) построено на подлинной поэтической мысли, так что, если бы не знать заранее, могло бы сойти за неизвестное, чудесным образом найденное в архивах стихотворение ну, скажем, Тютчева. Я думаю, вполне бы сошло.
На бледном золоте закатаЧернел стеной зубчатый лес.И, синей дымкою объято,Сливаясь с куполом небес,Во все концы струилось мореУж дозревающих полей,И волновалось на простореВ сияньи гаснущих лучей.Закат потух… Но свет нетленныйУж на земле теперь сиял,И, на полях запечатленный,Вечерний сумрак озарял.И с вышины смотрело небо,Одевшись мантией ночной,Как волны золотого хлебаВносили свет во мрак земной.Видит бог, что я выписал это стихотворение справедливости ради и в ущерб изложению материала. Ведь мне теперь – чем резче был бы контраст между стихами Екатерины Андреевны и ее племянника, тем выгоднее, потому что именно на контрасте строится эта часть очерка. Но будем надеяться, что еще не забыты читателем ни соловьи Екатерины Андреевны, ни ее сирень, ни основной тон и уровень ее поэзии.
И вот – тот же источник вдохновенья, те же как будто струны, тот же клевер даже, а звук другой:
Погружался я в море клевераОкруженный сказками пчел,Но ветер, зовущий с севера,Мое детское сердце нашел…Вся загадка поэзии в том и состоит (и весь ее смысл, ее значение), что одни и те же слова и про то же самое вдруг перегруппировываются, перестраиваются в иные ряды и оборачиваются другим качеством. Так одинаковые кирпичи, будучи перегруппированы, вместо идиллического домика в зелени оборачиваются мрачной башней на скале или аккордом готического собора.
Есть в напевах твоих сокровенныхРоковая о гибели весть.Есть проклятье заветов священных,Поругание счастия есть.И такая влекущая сила,Что готов я твердить за молвой.Будто ангелов ты низводила,Соблазняя своей красотой…. . . . . . . . . . . .Я хотел, чтоб мы были врагами,Так за что ж подарила мне тыЛуг с цветами и твердь со звездами –Все проклятье своей красоты?