Время теней
Шрифт:
– Через три тысячи лет. Мегион дает тебе возможность все исправить. Не сегодня и не вчера. Завтра.
– Вы… ждете их нападения?
– Каждую миллисекунду. В некоторых редакциях атака уже предпринималась. Неудачно.
Над лесом сгустились тучи. Начал накрапывать дождь. Косые штрихи на «стекле» куба.
– Я хочу попрощаться с друзьями.
Вихрь изменений.
Обнаруживаю себя под дождем, на краю поляны. Компания в сборе. Ша-йо-Лрла еле держится на ногах, он потерял много крови. Тагоряне, с трудом удерживающие человеческий
Что тебя держит здесь?
Я приблизился к ней и поцеловал. В губы. Бросил через плечо:
– Станция, я смогу вернуться? Сюда?
Контуры утраченного сместились. В наш круг вписалась девочка с карими глазами.
– Если захочешь.
Мне показалось, или в голосе ирония?
– Ты нужен Мегиону… Сардонис.
– А что с моими друзьями?
– Пункт переместит их в любую точку вселенной. Учитывая сложившуюся ситуацию, я бы советовала покинуть Отру. Поскорее.
Вперед выступили тагоряне.
Наши задачи выполнены. Квазитела распадаются. Мы бы хотели попасть в свой мир.
Слова транслировались одновременно в мой мозг и в логические цепи Пункта. Язык… это не был… Универсальный язык будущего, сплав вербальных и образных символов.
Мы знаем, где это, – ответила девочка-станция. – История готовит вам значимую роль. Учения Тагора лягут в фундамент Мегиона.
Нам ведомо грядущее. Просто отправь нас.
Прикосновение могущества. Запредельного психического могущества. Возможно, дремавшего ранее в неуклюжих людских оболочках.
И девочка подчинилась.
Кусок леса выпал, распахнулись врата в горный ландшафт, на миг проступило красное солнце, испещренное пятнами небо…
Телепатов унесло прочь.
Дыра затянулась.
– Не буду оригинальным, – усмехнулся Мицкевич. – Мне до Атлантики. Хороший отдых не повредит.
Мы пожали друг другу руки.
– Удачи, Мик. Пусть у тебя получится. Не знаю что, но пусть.
Идеальная линия золотых пляжей. Лазурное небо, зеленоватая гладь океана. Мой старый приятель растворяется в раю. Уверен, он выплывет где-нибудь… в Мегасети.
Рядом возникает наставник.
– Дорога на Клинран закрыта для дэза-изгнанника. Мне нравится Отра. Я, пожалуй, присоединюсь к одному из кланов.
– Планету постараются уничтожить, – предупредила девочка. – Я перевожу станцию в режим обороны. Надеюсь, ресурсов хватит.
Айнэ плачет.
Прости, милая. Все, что я могу пообещать – я постараюсь. Остаться собой, выжить в бойне, устроенной сверхрасами непогрегшимых сверхсозданий. Расплатиться с долгами…
Чтобы
Спустя годы – для меня.
Раздел 2
ШАНУ
1
Свое новое тысячелетие он встретил в одиночестве на Трубе Джонса. Окна ресторана «Гнездовище», прилепившегося к западной стене, выходили на Поднебесные Сектора. Под прозрачным полом клубились облака. Здесь преобладала атлантическая кухня, что не могло не радовать гурмана со стажем.
Шану был одет в шелковую рубашку с неплохим набором цветовых гамм и обыкновенные бриджи. На ногах сланцы.
Как у большинства.
– Лангусты.
Шану кивнул.
Официант небрежно поставил блюдо на стол и замер, ожидая указаний.
– Еще вина, – сказал Шану.
Слуга исчез.
Общество Трубы имело жесткую кастовую структуру. Рожденный Слугой мог стать официантом, но никогда – торговцем или пилотом. К социальным барьерам со временем добавились генетические. Из поколения в поколение местные жители специализировались, прибегая к помощи биотехнологий.
Шану проводил взглядом фигуру совершенного слуги. Никто лучше него не справился бы с обслуживанием клиентов «Гнездовища». За исключением такого же раба. Впрочем, насколько мог судить Шану, в этом мире отсутствовали понятия «безработица» и «биржа труда». Безукоризненный контроль над рождаемостью.
За окном промелькнул силуэт птицы.
Шану отставил пустой бокал и занялся лангустами под сейдрским соусом. Старинный рецепт, чудом сохранившийся в этом закапсулированном анахронизме…
Баклажанный салат. Твоя очередь.
Подумать только: этот мир практически его ровесник. Как летят годы… Он давно пережил период резиновых дней, когда окружающее хоронило мысли в унылом, тупом однообразии. Такие периоды наступают словно ледники – сковывают медленным холодом и погружают в анабиоз безразличия. Затем наступает весна.
А сегодня…
Просто праздник.
Скучный праздник чужого.
Шану усмехнулся.
– Ваше вино, господин.
Официант вклинился в поток сознания. Вместе с бутылкой «зеленого мускуса».
– Да. Можете идти.
Прикоснувшись к поверхности стола, Шану высветил циферблат. Часы показывали стандартные деления.
Полдень.
Обе стрелки на двенадцати.
Телефон-клипса мягко завибрировал. Тотчас вокруг столика соткалась акустическая завеса – шумы ресторана отсекло невидимой рукой. Полимерная улитка, всосавшаяся в ухо Шану, произнесла: «Триста семьдесят девять, сорок четыре…»
– Принять, – сказал Шану. – Громкая связь. Изображение.
Над столом оформились контуры. Мультипликационная картинка, какой-то забавный зверек, содранный с Мегасети.