Время терпеливых (Мария Ростовская)
Шрифт:
"… В лето 6753 бысть на Руси спокойно…"
Савватий задумался, занеся над бумагой перо. Спокойно? Это с чем сравнивать…
Да, не было в это лето разорительных нашествий на Русь. И даже свары меж князьями приутихли вроде как. Но долго ли продлится эта тишина?
Бату-хан осел в низовьях Волги, устроив там своё логово. Логово сытого льва, сожравшего корову. Пока лев переваривает добычу, но что будет, когда проголодается?
Некому нынче защитить Русь. Нет силы той, что была восемь лет назад, перед Батыевым нашествием. Разбиты, полегли
Вот и великий князь Даниил Романович прогнулся перед Батыем. Ярлык от него получил… Уже как-то само собой стало принято, что без ярлыка вроде и не законный тот князь… Дань платит, а всё одно незаконный.
Угрозы Руси зрели со всех сторон. Набирал силу литовский князь Миндовг, остро поглядывая на разрозненные русские княжества. Восстанавливал силы и немецкий Орден, жестоко потрёпанный, но так и не добитый князем Александром Ярославичем. Ещё пара-тройка лет, и пойдёт прахом победа на Чудском озере.
Но все эти угрозы меркнут перед давящей мощью Орды. Самый страшный враг — враг победивший.
Кстати, не так уж тихо-мирно везде было этим летом на Руси. Как это тихо, а битва на Сане?
Савватий обмакнул перо в чернильницу и продолжил.
" И бысть о ту пору сражение немалое на Сане-реке, под градом Ярославлем, что стоит в земле Волынской. Бились крепко поляки, и литовцы, и угры, и русичи. И побил князь Даниил Романович князя Ростислава михайловича, и в бегство обратил. А воеводу угорского Филю, по прозвищу Прегордый, пленил и тут же казнил, за речи дерзкие и хулу. Так же казнил и бояр изменников…"
Савватий снова задумался. Да, сильно укрепил свои позиции князь Даниил. Железной рукой подавил измену, Ростиславу Михайловичу и королю Беле преподал урок — долго не забудут. Разбойного князя Андрея Мстиславича поймал и в цепях в Орду увёз, чем в изрядной степени и снискал, очевидно, себе ярлык у Бату-хана. Андрей, правда, помер там вскорости по прибытию при неясных обстоятельствах, ну да это дело другое.
А вот князь Михаил Всеволодович ярлыка не имеет. И не спешит заводить. Кстати, как же это он забыл, не записал! Ведь сейчас гостит у госпожи нашей Марии Михайловны великий князь Михаил…
Савватий перевернул страницу, окунул перо в чернила… Вздохнул тяжело. Разумеется, нет никакого труда в том, чтобы самому переворачивать страницы. Но не стоит лукавить перед самим собой. Ему очень не хватает старой, толстой, пушистой белой кошки.
…
Дождь, моросивший вчера весь день, к утру перестал, но небо не очистилось. Серые, мглистые тучи низко висели над землёй, и всё кругом казалось серым, беспросветным.
Грязь чавкала под копытами коней, разлетаясь брызгами. Надо же, как быстро развезло дорогу, подумала Мария. Верно в народе говорят: "осенью ложка воды — бочка грязи".
— Ну ладно, Мариша, дальше мы сами, — князь Михаил сидел на коне, кутаясь в кожаный провощёный плащ с капюшоном. — Давай прощаться.
Мария взялась провожать
— Не хотел я до последнего говорить тебе… — заговорил князь. — Пригрела под боком ты татарского царевича Худу… Опасно, Мариша. Не так опасно змею за пазухой держать.
— Принял он крещение, веру нашу, — возразила Мария. — Не Худу он, Пётр.
— Давно ли Петром стал? — скривился Михаил Всеволодович.
Мария помолчала.
— А я так мыслю, всегда он Петром был. Токмо казался Худу-ханом.
Михаил вздохнул.
— Ну, тебе видней, Маришка. Большая небось девочка-то уже. Ладно… Давай прощаться уже, не то так до Чернигова и доедешь.
— Передавай там привет Елене Романовне, — улыбнулась Мария. — Всё повидать хочу братьев своих, что вы с ней наделали, и никак не вырвусь вот… Дела и дела…
— Да, дела… — Михаил посмотрел на серое небо. — А я вот сумел-таки. Чему несказанно рад. Прощай, Мариша.
Князь Михаил притянул к себе дочь одной рукой и поцеловал куда-то в глаз — уж так получилось, неудобно с коня…
Дождь, словно вспомнив о своих обязанностях, тихо зашуршал в ветвях придорожных деревьев.
— Ну вот… — огорчилась Мария. — Дождь опять пошёл. Может, вернётесь? Промокнешь сам и люди твои…
Князь усмехнулся.
— Ты как маленькая, честное слово. Ежели каждый дождик заставит государя планы свои менять, такого правителя токмо гусей пасти поставить.
Михаил тронул коня и двинулся по лесной дороге, в разъезженных колеях которой блестела вода.
— До свидания, тато!
Мария смотрела, как уезжает в дождь отец, и сердце её отчего-то сжималось.
…
Резкий морозный ветер щипал щёки и нос. Да, подумал Елю Чу Цай, морщась. Неудачное место выбрал для столицы Чингис-хан. В ноябре уже морозы. Проклятый город… То ли дело Нанкин! В это время там ещё дозревают на ветках мандарины, и тёплое ласковое солнце греет… Нет, как угодно, столицу из Харахорина надо убирать. Быть этому городу пусту.
Однако старею, усмехнулся про себя китайский советник. Отвлекаюсь на ненужные в данный момент мысли. Перенос столицы, это потом. Сейчас же нужно решить главную проблему.
Портьеры золотистого шёлка раздвинулись, и показалась раскормленная рожа нукера.
— Господин, китайские купцы ушли. Повелитель ждёт тебя.
Елю Чу Цай встал и направился к портьерам, закрывавшим вход в приёмный зал Повелителя. Кстати, это по его совету вход и выход для посетителей были разделены. Более того, приёмные, где ожидали аудиенции просители, тоже были разделены. Целых четыре приёмные — полезней, если посетители не будут видеть друг друга.